В. А. Леглер

ИДЕОЛОГИЯ И КВАЗИНАУКА

© В. А. Леглер

Понятие "квазинаука", введенное мной в статье (1), означает некое учение, принятое в советской науке и находящееся в состоянии взаимного отрицания аналогичной по названию мировой науки. Пример – мичуринская (лысенковская) биология, находившаяся в противостоянии к мировой биологии. Основным источником наблюдений мне послужила советская теоретическая геология, в которой в послевоенный период господствовали две сменившие друг друга во времени квазинауки: фиксизм в 40–60-е годы и антиплитная геология в 70–80-е. Эти события описаны в статьях (2) и (3). Квазинаучные учения широко распространены и в других научных дисциплинах, а многие из них (например, в философии) пока существуют у нас только в виде квазинаук. Их изучение позволило описать особенности функционирования нашей науки, которые вкратце можно изложить в виде следующих тезисов:

Советская наука иерархически организована, причем руководитель каждого научного подразделения по определению считается наиболее выдающимся ученым в соответствующей области науки. В действительности, он таковым, как правило, не является. Возникающее противоречие между его фактической и воображаемой ролями снимается научной имитацией, выполнением действий, создающих впечатление, что данный руководитель действительно является крупным ученым в традиционном смысле этого слова. Научная имитация, вошедшая в правило, не позволяет руководителям научных сообществ признавать чьи–либо, кроме своих, научные достижения, поскольку такое признание подрывает их положение (принцип угрозы и реакции на угрозу). Это делает невозможным внутреннее развитие данной науки, а в развитом виде – приятие научных достижений из–за рубежа. Так формируется квазинаука, однако ее положение остается неустойчивым. В сообществе может появиться научная оппозиция, т.е. ученые, открыто разделяющие точку зрения мировой науки. Они применяют принцип обхода, т.е. переносят научную дискуссию за пределы профессионального научного сообщества, в более широкую социальную сферу. После этого руководители научной иерархии отступают и квазинаука ликвидируется. Подробнее эти явления описаны в статье (1), а здесь я остановлюсь на квазинауках.

Посмотрим, какое определение давала сама себе одна из квазинаук в геологии: "Фиксизм – научное направление, отрицающее горизонтальные перемещения в земной коре". А вот определение мичуринской биологии, данное ее основоположником, Т.Д.Лысенко: "В настоящее время существуют две генетики: старая и новая ... Новая генетика мичуринского направления, отвергает основное положение старой, менделеевско-моргановской генетики... Мичуринская генетика не признает существования в организме какого бы то ни было особого от тела организма "наследственного вещества" (4, с.53–54).

В этих формулировках определяется одно существенное свойство квазинаук: преобладание негативного содержания над позитивным. Квазинаука нуждается в некоей исходной позиции, которую она должна отрицать. Так, суть мичуринской биологии состояла в отрицании хромосомной теории наследственности. В статьях и докладах Т.Д.Лысенко основная часть обычно посвящалась критике, а его ближайший соратник, И.И.Презент, публиковал работы исключительно негативного содержания с названиями типа "О лженаучных теориях в генетике". При этом мичуринцы как бы держали в руках зеркало: они аккуратно повторяли все положения классической генетики, но с противоположным знаком. Если в классической генетике виды неизменны, то у мичуринцев они изменчивы, если там имеются неопределенные и непредсказуемые мутации, то здесь – адекватные и направленные изменения; там приобретенные признаки не передаются по наследству – здесь передаются; там внутривидовая борьба существует – здесь не существует и т.д. Как говорил сам Лысенко: "Таким образом, основные исходные положения старой и новой генетики противоположны" (4, с.54).

Будучи зеркальным отражением классической генетики, негативная часть мичуринской биологии понятна, логична и осмысленна. Но ее позитивная часть выглядит значительно менее организованной. Она состоит из разрозненных высказываний Т.Д.Лысенко по различным вопросам биологии, в основном, содержавшихся в его книге "Агробиология", а также из прибавленных к ним в разное время концепций других произвольно выбранных ученых. Никакой связной, единой теории в противовес классической, а затем и молекулярной генетике, мичуринцы не имели.

Советские геологи в 70-е годы подавляющим большинством отвергали тектонику плит, не имея при этом какой–либо иной, всеми ими признаваемой альтернативной парадигмы. Предлагаемые ими гипотезы противоречили друг другу в позитивной части, но все сходились в отрицании тектоники плит. Ученые из различных институтов, городов и регионов отвергали эту теорию на основе различных соображений. Отрицание было как бы первичным, закономерным, а позитивное содержание каждой альтернативной гипотезы – вторичным, случайным. Этим нарушалось известное правило Т.Куна, что ученые отвергают какую-либо парадигму только в том случае, если имеют лучшую.

Лидеры "материалистической физики", одной из квазинаук начала 50-х годов, отказывались от квантовой механики, не имея сколько-нибудь разработанной альтернативной теории. Приводя, например, формулу ядерной реакции, один из них "доказывает", что здесь "в действительности масса не преобразуется в энергию" с помощью таких рассуждений: "В данном случае происходит своеобразное и еще конкретно не раскрытое наукой перераспределение величины массы, при котором масса не исчезает и которое является результатом глубокого изменения реальных связей системы ... Никакого превращения массы в энергию не происходит, но совершайся сложный процесс материальных преобразований, в которых масса и энергия ... претерпевают соответствующие изменения" (5, с.478).

Позитивные высказывания такого рода только ослабляют позиции квазинауки, показывая, что ей, в сущности, нечего сказать. Поэтому физики–материалисты в большинстве случаев предпочитали ограничиться решительным "нет", не произнося никакого "да": "Термином "теория относительности" прикрываются два совершенно противоположных направления ... Их теоретические основы коренным образом различны... Когда физик – материалист говорит о теории относительности, он имеет в виду нечто совершенно отличное от того, что рисуют нам Эйнштейн и эйнштейнианцы в их теории" (5, с.55).

В борьбе с теорией относительности место альтернативной теории занимают призывы создать таковую: "Серьезнейшим недостатком в работе наших физиков и философов является то, что они до сих пор ... по сути дела оставили без внимания задачу разработки физических основ теории в целом ..., отвечающих марксистско–ленинскому мировоззрению... Надо ... открыть дорогу смелой физической гипотезе о сущности процессов, связанных с весьма быстрыми движениями, о физической свободе микрообъектов, об их структуре" (5, с.70, 85). Сходным образом, астрономы–материалисты, отрицавшие общепринятую ныне теорию "большого взрыва", основанную на эффекте красного смещения, писали: "Несомненно, что в ближайшем будущем мы узнаем причину красного смещения и сможем доказать, что оно лишь подтверждает основные положения диалектического материализма, как это имеет место со всеми явлениями природы... Советские ученые ... создадут всеобъемлющую космогоническую теорию, достойную великой эпохи, в которую мы живем, во славу нашей прекрасной социалистической Родины" (6, с.117, 119).

И так в рассмотренных мною случаях происходит повсеместно. Сталинское антимарровское языкознание состоит, главным образом, из перечисления ошибок Марра, при этом сообщается лишь, что то или иное его положение неправильно, а правильных положений взамен не приводится: "Марр ввел в языкознание неправильную, немарксистскую формулу насчет языка как надстройки, и запутал себя, запутал языкознание... Язык нельзя причислить ни к разряду базисов, ни к разряду надстроек. Его также нельзя причислить к разряду промежуточных явлений" между базисом и надстройкой, так как таких промежуточных явлений не существует... Был ли прав Марр, причисляя язык к разряду орудий производства. Нет, он был безусловно неправ" (7, с.33,36). Если у Марра язык – это "надстройка", то у его оппонентов он "не надстройка" (а что, неизвестно), если там язык классовый, то здесь – неклассовый, там образуется "взрывом", здесь – "без взрыва" и т.д. Отмечу, что в данном и в некоторых случаях предметом отрицания служила не научная теория, хронологически предшествующая квазинаука – в данном случае марровское "новое учение о языке".

Отрицательная направленность квазинаук проявляется в биографиях их лидеров. Посмотрим, например, на В.Р.Вильямса, основоположника квазинауки в почвоведении, глазами его учеников: "В многолетней борьбе с педагогами, с агрономами-антиструктурниками, со сторонниками мелкой вспашки и, наконец, в страстной борьбе со сторонниками минеральной агрохимии отточилось и окончательно оформилось диалектическое учение В.Р.Вильямса о почве" (8, с.93).

Рассмотренные явления легко объяснимы из обстоятельств возникновения квазинаук. Они образовывались тремя различными способами, или (их сочетанием): во-первых, захватом научного сообщества какой–то группой ученых (мичуринская биология), во-вторых, навязыванием сообществу квазинаучного учения извне государством (антимарровское языкознание) или иной превосходящей силой (для ведомственной науки – министерством), в-третьих, сохранением советским научным сообществом прежней парадигмы в качестве пережитка, реликта, в момент мировой научной революции (антиплитная геология). Во всех случаях квазинауки имели перед собой сильного научного конкурента и по необходимости сосредоточивали свои интеллектуальные силы на его критике. Психология квазиученых, их представления о целях и задачах науки, хорошо видны из следующей цитаты: "Советские ученые разгромили реакционные воззрения вейсманизма–морганизма, идеалистические "концепции" врагов материалистического павловского учения, антинаучные измышления вирховианцев, идеалистические "теории" резонанса и мезомерии в химии, поповские измышления буржуазных "космогонистов" в астрономии. Подъем и успешное дальнейшее развитие советской науки немыслимо без разгрома лжеучений, стоящих на пути прогресса научного знания" (5).

Негативная часть квазинауки – это отпечаток, со знаком минус, соответствующей научной парадигмы. Поэтому в ней сохраняется много признаков собственно науки – наличие логической структуры, определенность понятий, однозначность, ясность. Позитивная же часть находится в более сложном положении. В "захватных квазинауках" до нее просто не доходят руки – надо бороться, "делить пирог" и т.д. В реликтовых квазинауках положительной частью является старая парадигма, т.е. бывшая наука. Ее логическая структура разрушена предшествующим кризисом, и она находится в идейном разброде, близком к допарадигмальному состоянию науки (9). В таком состоянии была, например, геосинклинальная теория в антиплитной геологии. Что касается навязанных квазинаук, то, на мой взгляд, было бы нереалистично требовать от государства или ведомства еще и создания полноценной научной теории.

Тогда возникает вопрос, как же квазинаука определяет свои границы, т.е., например, как она решает: включить какую-либо частную гипотезу в свое содержание или нет? В науке ответы на такие вопросы определяются самой логической структурой парадигмы, но в квазинауке такой структуры нет. На практике этот вопрос решается несколькими способами. Иногда квазинаука принимает в себя любые учения, объединяемые лишь общностью того, что они отрицают, и не заботится о возникающих внутренних противоречиях. Такой характер имел фиксизм или антиплитная геологая, в которых множество частных концепций объединилось лишь отрицанием горизонтальных движений в первом случае и плитных движений – во втором. При этом внутри квазинауки могут возникать свои имитационные школы, дискуссии, иногда как бы борьба как бы всерьез, но строго в рамках квазинауки, без подрыва ее основ.

Более организованный характер квазинаука принимает, когда она имеет ярко выраженного лидера или группу лидеров. В этом случае ее положительная часть состоит из высказываний самого лидера и санкционированных им высказываний других лиц. В таком состоянии находилась, например, мичуринская биология. Ее ядро состояло из высказываний Лысенко, и оно могло либо расширяться, включая в себя, например, учения Лепешинской, Бошьяна, Опарина, Вильямса, либо сжиматься, скажем, путем выбрасывания за борт травопольной системы Вильямса в трудную минуту в начале 60-х годов. Внимательный взгляд на антиплитную геологию показывает, что внутри отдельных научных учреждений и она была организована сходным образом. Например, в Геологическом Институте АН СССР за основу брались высказывания его директора, академика А.В.Пейве.

Наконец, в ряде случаев содержание квазинауки определяется неким каноническим текстом, если создатель ее уже умер, или по иным причинам труднодоступен. Примеры таких текстов – труды Марра для лингвистов-марристов, работы Сталина для лингвистов антимарристов, Вильямса – для агробиологов в 50-е годы, краткий курс – для историков и философов в течение ряда десятилетий и т.д. Хотя члены квазинаучного сообщества обычно обязаны признавать высказывания своего лидера или канонический текст как истину, и ничего в них не менять, само содержание канона формируется в значительной степени случайно. Так, в сердцевине учения Лысенко лежал агротехнический прием яровизации. В послевоенное время использование этого приема прекратилось, но на содержании учения это не отразилось. Положительное содержание канона может быть совершенно бессмысленным (антимарровское языкознание), но и это не имеет значения. Действительно важны для квазинауки два положения: отрицание противостоящей научной парадигмы и признание истинности квазинауки. Эти два условия необходимо соблюдать каждому члену квазинаучного сообщества. Позитивное же содержание учения может при наличии гибкого, обладающего хорошей фантазией лидера, как угодно меняться или дополняться.

Наличие такого лидера, в общем, благоприятно для квазинауки, поскольку создает впечатление развития, движения вперед. При долгом существовании с опорой только на канонический текст может возникнуть кризис в связи с отсутствием дальнейших проблем для разработки. Например, советские философы за полвека в десятках тысяч книг и диссертаций использовали все словосочетания, которые можно было извлечь из трудов классиков, и вынуждены были бесконечно повторять одно и то же. Такая ситуация для постороннего наблюдателя кажется плагиатом, нарушением научной этики, и может вспыхнуть курьезная дискуссия между учеными и журналистами (10, 11). Журналисты, найдя в некоей докторской диссертации по философии массу текстуальных совпадений с другими авторами, приходят к выводу о "беззастенчивом плагиате". Ученые, создав комиссию и обсудив вопрос, отвечают, что для обвинений нет оснований. "Если мы все работы будем рассматривать так как рассматривалась диссертация... то все они будут являться плагиатом" (11, с.13).

Однако, квазинаука, находящаяся в таком состоянии, имеет и сильные стороны. Она стабильна, апробирована, окружена тщательно разработанными системами аргументов, защищающими ее от возможной критики. Когда квазинаука имеет активного лидера, то он в азарте может придумать что-нибудь совершенно несообразное, вроде порождения одних видов другими у Лысенко или отождествления срединно–океанического хребта с континентальной складчатой системой у Пейве, чем подставить все сообщество под удар. Стабильная квазинаука от таких неприятностей застрахована. Невозможность нововведений в позитивной части можно компенсировать постоянным развитием негативной, поскольку мировая наука продолжает развиваться, тем самым поставляя все новые материалы для отрицания. Возникает своеобразный отрицательный симбиоз, где одна наука существует за счет возможности отрицать все новые и новые достижения другой.

Любопытно, что отрицательный уклон характерен и для таких видов учений, как политические идеологии. Известно, сколь важным, нередко – основополагающим, в различных идеологиях является понятие "врага" – классового, расового, национального, корпоративного, религиозного и т.д. Важную роль в идеологиях играет критика предшествующих или противостоящих им общественно-политических систем. Следовательно, рассмотренное выше свойство сближает квазинауки с политическими идеологиями. Имеются и другие признаки, указывающие на такое сближение. Здесь стоит уточнить в нескольких словах понятие "идеология".

Среди многообразных человеческих учений выделяется несколько основных их типов. Научные теории стремятся к наибольшей объективности и отвечают человеческой потребности в рациональном. Религиозные учения реализуют иррациональные, этические, высшие начала нашего сознания. Наконец, в идеологических учениях оформляются противоположные, низшие начала – интересы и притязания каких-то индивидов и социальных групп. Идеологии – это эгоистические желания, изложенные в псевдорелигиозных (средневековая доктрина о божественном праве королей) или псевдонаучных (расовая теория национал-социалистов) формах. В отличие от религии и науки, имеющих общечеловеческий характер, идеологии обычно разделяют людей на группы. Вот например: Идеология коммунистическая – система идей, выражающих интересы самого передового класса современности – рабочего класса, и его авангарда – Коммунистической партии" (12). Вероятно, возможна и общечеловеческая идеология, сливающаяся с общечеловеческими же наукой и религией в единое мировоззрение, но здесь речь идет о реальностях сегодняшнего дня.

Итак, идеология – это интеллектуальное орудие, с помощью которого социальная группа захватывает или удерживает свои привилегии в обществе. Те же функции имеет и квазинаука в иерархическом научном сообществе – она служит для захвата или удержания власти в сообществе какой-либо группой ученых (1). При этом номинальное содержание идеологии или квазинауки может рези расходиться с ее реальной функцией. Идеология, предназначенная обосновать абсолютную власть вождя и партийной номенклатуры ведет речь о пролетариате, диалектике, первичности материи, переходной фазе, пяти признаках, семи функциях и т.д. Сходным образом рассуждения о Менделе, хромосомах, яровизации, видах и злаках означали, что власть в биологии должна принадлежать Лысенко и его соратникам.

В этом ответ на вопрос: почему квазинауки в массовом количестве возникли только в тоталитарных странах. В остальном мир квазинауки отсутствуют не потому, что их ученые умнее и нравственнее (хотя это, вероятно, так), а потому что там нечего захватывать. Попробуйте "захватить" западное научное сообщество, на пример. Геологическое общество Америки. Не имея жесткой структуры и организации, оно уйдет у вас меж пальцев. В этой свободной ассоциации нет ни командных высот, которые может завоевать, ни власти или благ, за которые хочется бороться.

Сходство функций делает понятным и сходство признаков. Здесь сближение происходит взаимно. С одной стороны, идеологии в наше время стремятся выглядеть "научно", поскольку наука в сегодняшнем мире пользуется наивысшим авторитетом. С другой стороны, квазинауки тоже тяготеют к идеологиям, как в форме прямого сближения, так и в форме конвергентного сходства. В первом случае квазинауки сами заявляют о своей близости, своем соответствии строю, партии, государству, вождю. Вот, например, "Все решающие достижения советской науки неразрывно связаны с мировоззрением большевистской партии" (5, с.35). "Социалистическое сельское хозяйство, колхозно-совхозный строй породили принципиально новую, свою, мичуринскую, советскую биологическую науку" (13, с.13). "Указания товарища Сталина по вопросу о характере подхода геометрии к исследуемым ею объектам и сопоставление геометрии с грамматикой проливают новый свет на вопрос о предмете и методе современной математики, о роли абстракций в научном исследовании" (5, с.42). Известно, что Лысенко в 1962 г. пытался включить тезисы своего учения в Программу КПСС. Это стремление легко объяснимо, поскольку оно позволяет квазинаукам встать под защиту того мощного аппарата, которым защищает себя государственная идеология.

Однако, во многих квазинауках такие прямые высказывания отсутствуют. Здесь сходство с идеологией проявляется в том, что квазинаучном учении ослабевают специфические признаки научны теорий и появляются признаки идеологических доктрин. Особенно ярко это проявляется в полемике, которая, как уже говорилось, является важнейшей частью квазинауки. Научная полемика представляет собой совместную работу, ее участники взаимно признают, что их оппоненты тоже стремятся к научной истине. Напротив, в идеологиях, разделяющих людей на группы, полемика есть одна из форм борьбы с другими группами. Она так и называется – идеологическая борьба. Сталин говорил: "Вы намерены вновь втянуть людей в дискуссию по вопросам, являющимся аксиомами большевизма... Почему, на каком основании?.. Нельзя допускать литературную дискуссию с троцкистскими контрабандистами" (14, с 605,613). Сходным образом заявляли и мичуринцы: "Нас призывают здесь дискутировать с морганистами (аплодисменты), мы будем продолжать их разоблачать как представителей вредного и идеологически чуждого, привнесенного к нам из чуждого зарубежа, лженаучного по своей сущности направления" (13, с.510).

Для обоснования такой позиции часто провозглашается тезис о партийности в науке, о двух науках, о классовой борьбе в науке: "Представители вейсманистского направления не только защищают буржуазную теоретическую концепцию в области биологии, но и протаскивают вредные идеи о единстве буржуазной и советской науки" (13). До 70-х гг. этот тезис господствовал примерно в половине всех научных дисциплин и преподавался всем без исключения студентам в нашей стране. В квазинауке, как и в идеологии, вопрос об истинности, доказательности той или иной теории подменяется вопросом о ее полезности или вредности, оптимистичности или пессимистичности. Теории рассматриваются с точки зрения способности звать вперед, служить тому или иному классу, лить воду на ту или иную мельницу. Сталин о трудах экономистов-аграрников: "Теория "устойчивости" мелкокрестьянского хозяйства... имеет своей целью лишь одно: восхваление и упрочение капиталистических порядков" (14, с. 441). Физики-материалисты о принципе дополнительности в квантовой механике: "Философия дополнительности верой и правдой служит буржуазному космополитизму и национализму: ее объективная, классовая роль сводится к прислужничеству реакционной идеологии в ее борьбе против идеологии марксизма-ленинизма, к прислужничеству американским империалистам" (5, с.404).

Мичуринцами была отвергнута теория засоления, почв при орошении, основанная на общеизвестных и неопровержимых фактах и простейших логических рассуждениях, на том основании, что она вносит пессимизм в наше социалистическое земледелие: "Объективно все такие теории ведут к неверию в дело коммунизма в нашей стране" (13, с.261). Сходные аргументы выдвигались против развития радиационной и медицинской генетики: «Меллер ставит вопрос об охране генов человека от факторов, вызывающих мутации, и прежде всего от облучения. "Эта задача, – говорит он, – становится особенно актуальной в век атомной энергии, когда человеческая зародышевая плазма, хранителями которой мы все являемся, подвергается воздействиям лучистой энергии невиданной доселе активности". Эти мрачные заключительные слова его речи ... подчеркивают беспомощность человека перед слепыми силами... С настойчивостью маниаков американские морганисты на все лады рисуют мрачные перспективы человечества» (17, с.342). Подобным же образом лидер антиплитной геологии – В.В.Белоусов заявлял, что тектоника плит заставляет отказываться от порядка и закономерности, сеет в геологии хаос.

Идеологии, как и квазинауки, широко применяют метод ярлыков или знаков, разграничивающих мир на "хорошую" и "плохую" половины. Знаками могут служить имена, научные направления или философские понятия, например, "ревизионизм", "троцкизм", "механицизм", "антиисторизм", "еврейское мышление" (у нацистов) и т.д. Каждая эпоха, каждая идеология и квазинаука имеют свой набор знаков–ярлыков, смысл которых должны знать посвященные. Вот несколько примеров: "Вейсманисты опираются на махизм, дополняя его неокантианством, схоластикой Дюринга и Спенсера, а в наше время – прагматизмом и персонализмом" (5, с.222) "Сущность представлений о тектонике литосферных плит, как известно, сводится к подмене геолого–исторического анализа развития земной коры моделью механического перемещения литосферных плит" (15, с.18). "Воинствующий идеализм под маской материализма – таково объективно было учение Марра... Для всех его статей характерно пренебрежение историческими особенностями – антиисторизм" (16, с.59).

Наконец, в идеологической и квазинаучной полемике легко происходит переход на личности, когда вместо обсуждения научной теории обсуждается моральный облик ее авторов или даже лиц, не имеющих к ней никакого отношения: "Американским морганистам невозможно скрыть свое кровное родство с гитлеровскими учеными–изуверами" (17, с.348). "Софистика вейсманистов ... получила за рубежом ... политическое оформление. Ныне дельцы с Уолл-стрита от "теоретических" рассуждений ... перешли к преступным действиям, к массовому уничтожению людей с помощью бактериологических и других средств. С этой целью еще больше поднят на щит поп Мальтус с его человеконенавистнической теорией" (8, с.295).

У квазинаук имеется еще одно свойство, также сближающее их с идеологиями. Оно в меньшей степени относится к негативной, полемической части квазинауки, и в большей – к ее утвердительной, позитивной части. Сначала приведу несколько примеров: "Вид – это особенное качественно определенное состояние живых форм. Существенной характерной чертой видов ... являются определенные внутривидовые соотношения между индивидами. Качественное отличие внутривидовых отношений от межвидовых... является одним из важнейших критериев для различения видовых форм от разновидностей" (8, с.8). "Наследственность есть свойство живого тела требовать определенных условий для своей жизни, своего развития, и определенно реагировать на те или иные условия... Наследственность есть эффект концентрирования воздействий условий внешней среды, ассимилированных организмами в ряде предшествующих поколений" (13, с.28, 33).

Сегодня никто не может понять смысла этих фраз. А ведь это не случайные отрывки – это ключевые, напечатанные курсивом положения мичуринской биологии. Они хорошо иллюстрируют важное свойство практически всех квазинаук – их принципиальную неясность, неоднозначность, неопределенность. Геологический Институт АН СССР разработал тектоническую концепцию, которая является основным соперником тектонике плит в нашей стране. Ключевую роль в этой концепции играют такие понятия, как "деструкция", "тектоническая расслоенность" – не имеющие не ясного смысла, ни физической модели, ни размерности, ни каких либо количественных характеристик. Любая попытка разъяснить эти термины, придать им физический смысл, приводит к понятиям, которые в тектонике уже имеются. Это показывает, что основной причиной введения новых терминов было именно стремление к неясности. Вот как применяется эта концепция в статье одного из сегодняшних лидеров советской геологии, председателя межведомственного Тектонического комитета, академика Ю.М.Пущаровского. Смею утверждать, что приводимые ниже фразы вообще не имеют смысла: "Дно океанического ложа вообще подвержено существенным динамическим процессам. Тектонические движения здесь ... будучи разнонаправленными и разноориентированными, могут перестраивать тектонический план... Механизм деструкции сложный ... Выражение тектонического развития земной коры... Первопричину этих явлений, как представляется автору, установить еще не удалось, но можно сказать, что соответствующие деструктивные процессы носят сложный характер, и океаническое новообразование развивается избирательно, поэтапно" (18, с.3, 16, 17).

Наука отличается от обыденного сознания прежде всего ясностью и однозначностью своих высказываний, возможностью их подтвердить или опровергнуть. В этом отношении квазинаука, всегда стремящаяся к неясности высказываний, мало похожа на науку. Зато она и в этом походит на идеологию, тоже сознательно использующую туманные формулировки. Известный исследователь идеологии А.Зиновьев пишет: "Наука предполагает ... осмысленность, точность и однозначность терминологии. Идеология предполагает бессмысленные, расплывчатые и многосмысленные языковые образования. Терминология науки не нуждается в осмыслении и интерпретациях. Фразеология идеологии нуждается в истолковании, в ассоциациях, в примысливании и т.д. Утверждения науки предполагают возможность их подтверждения или опровержения, или, в крайнем случае, установления их неразрешимости. Предложения идеологии нельзя опровергнуть и подтвердить, ибо они бессмысленны" (19).

Еще одно существенное и, на первый взгляд, удивительное свойство квазинаук – это их взаимоотношения с реальностью, с фактами. Например, геологи-фиксисты, изучая структуру земной коры, исправляли результаты полевых наблюдений таким образом, чтобы они совпадали с их теоретическими взглядами, так что геологические описания, сделанные во времена зрелого фиксизма, имели мало общего с реальностью (2, 3). Выше уже рассказывалось, как мичуринцы отказывались признавать ряд неопровержимо установленных фактов. Они не принимали даже новые сорта сельскохозяйственных культур, выведенные "формальными" генетиками, называя их "дарами данайцев". Антиплитные геологи отвергли такой сильный факт, как непосредственное наблюдение поддвига океанической литосферы под островную дугу, что было отчетливо видно на сейсмоакустических профилях, получаемых с помощью автоматической аппаратуры. Эти наблюдения, вплоть до тонких деталей, соответствовали теоретическим предсказаниям тектоники плит и были абсолютно необъяснимы и абсурдны с точки зрения любой другой гипотезы. Однако, в течение многих лет большинство наших геологов не придавали значения этому решающему эксперименту, откликнувшись на него несколькими бессмысленными фразами. Другая сторона того же явления – это способность квазинаук придумывать несуществующие факты. Фиксисты, отрицая грандиозные надвиги, непосредственно видимые глазом в обрывах горных хребтов, конструировали многочисленные "глубинные разломы", чье существование не следовало из фактов, но было необходимым теоретически. Мичуринцы утверждали, что земля в смеси с удобрением вся может превратиться в удобрение, что при глубокой – до метра – вспашке горные породы могут превратиться в почву и т.д.

Исследователи больших, государственных идеологий отмечают, что идеологиями создаются замкнутые, внутренне логичные структуры мира, не совпадающие с реально существующим миром. Французский философ Безансон называл эту картину мира "другой реальностью" или "ирреальностью". Ирреальный мир, создаваемый идеологией, располагается, в основном, в политико-социальной области и не затрагивает всех областей знания. Сходные явления имеют место и в квазинауках. Воображаемые "факты" объединяются, создавая "другую реальность" в квазинаучной профессиональной сфере. Вот как выглядел ирреальный мир мичуринской биологии.

Советская биология и опирающееся на нее сельское хозяйство переживают невиданный расцвет. На бескрайних просторах колхозных полей колышется невероятно урожайная ветвистая пшеница. Множество других новых сортов растений и животных обеспечивают все потребности в продовольствии и сырье. Сельское хозяйство продвинулось далеко на север. Созданная повсюду правильная структура почвы обеспечивает ее неиссякаемое плодородие. Шумят лесные полосы, навсегда покончившие с засухами. На лугах пасутся тучные коровы, дающие фантастически жирное молоко. Мудрые ученые-мичуринцы создают все новые сорта и виды, адекватные имеющимся потребностям, и пользуются заслуженной славой и любовью народа. В стороне копошится жалкая, бессильная кучка морганистов, отброшенная с дороги научного прогресса.

Мичуринская биология исчезла, но сегодня подобные картины рисуют другие квазинауки. Например, очень сходным образом выглядит ирреальность, нарисованная ведомственной квазинаукой Минводхоза на месте погибшего Аральского моря (20).

Квазинаучная ирреальность и реальный мир различаются не на 100 процентов, но всегда имеют общие элементы. Например, общими элементами в обыкновенной и мичуринской биологиях были все описательные науки – анатомия, морфология, систематика и т.д.

Геологи-фиксисты составляли почти такие же геологические карты, что и обычные геологи, но составленные ими геологические разрезы отличались от обыкновенных уже очень сильно. В Уральском геологическом музее в Екатеринбурге стоит капитально сделанный геологический разрез через Уральские горы – своеобразный памятник фиксизму. С современным разрезом он не имеет почти ничего общего.

Создав свой ирреальный мир, квазинаука становится замкнутой и не поддается интеллектуальному влиянию извне. Между квазинаучным учением и противостоящей этому учению научной теорией возникает коммуникативная пропасть и полное взаимонепонимание. Оно напоминает взаимонепонимание, существующее, по Куну, между соперничающими парадигмами, но является более глубоким. Там речь идет о непонимании, существующем между качественно однородными, а здесь – между качественно разнородными явлениями. Нам сегодня невозможно понять лысенковское определения понятий "вид" или "наследственность" (См. выше), но сами мичуринцы считали их понятными. Зато многие из них искренне не понимали законы Менделя, поскольку в принципе не знали и не изучали статистику. Безансон считает, что создание большими идеологиями "второй реальности" определяет некоторые особенности их дальнейшего поведения. Аналогичные явления можно увидеть и в квазинауках.

Одним из фундаментальных понятий человеческой психики является представление о единстве мира, его однородности, об универсальности действующих на всем его протяжении физических и логических законов. Наличие двух биологии, двух историй, двух физик и т.д. противоречит этому представлению. Философия или генетика не может существовать в одной части мира и не существовать в другой. Подлинная реальность одна, и если существуют две отличающиеся друг от друга реальности, значит одна из них незаконна. Для идеологической или квазинаучной ирреальности всегда существует опасность, что именно она будет признана незаконной. Отсюда вытекает уже известное нам отношение идеологии к оппоненту. Оппонент – это не уважаемый собеседник, с которым можно мирно обсуждать проблемы, а страшный призрак из другой реальности, своим появлением угрожающий самому существованию идеологии. Идеология стремится уничтожить иную реальность, и успокаивается только тогда, "когда ее границы совпадут с границами Вселенной". Отсюда – общеизвестный факт стремления идеологических социальных систем к неограниченной экспансии, даже во вред себе. Так же поступают и квазинауки, стремясь захватить максимальное число научных сообществ. Мичуринская биология, зародившись в агрономической науке, впоследствии распространилась на все разделы биологии и медицины, включая даже психиатрию, просто путем рассылки по научным учреждениям соответствующих указов. Аналогичным образом антимарровское языкознание было распространено на всю область гуманитарных наук, в каждой из которых была произведена "перестройка в свете сталинского учения о языке".

Квазинаучной ирреальности может угрожать не только оппонент, не только противостоящая научная теория. Сама природа, сама физическая, материальная реальность своим существованием может молчаливо свидетельствовать против нее. Геологи-фиксисты исправляли геологические разрезы, но срыть горные хребты вместе с заключенными в них мобилистскими фактами они были не в состоянии. Однако, предмет исследования не всегда столь массивен и иногда вполне поддается истреблению. Например, мичуринцами был издан приказ, предписывающий повсеместно в лабораториях уничтожить мушек-дрозофил – классический объект, на котором генетики проводили свои эксперименты (21). Специалисты по древнерусской истории рассказывали мне, что когда известному археологу, руководившему раскопками в Киеве в 60-е годы, приносили найденные норманнские мечи, он со вздохом говорил: "Это норманнизмы" – и выбрасывал находки в отвал. Причиной этому было наличие мощной "антинорманнской" квазинауки в истории и археологии. Судя по позднейшей критической литературе, подобные события случались и раньше, во времена господства марровской квазинауки: "Под влиянием марристов многие археологи стеснялись определять, классифицировать и хронологизировать археологически находки. Боялись упреков в "вещеведении" (16, с.65). У меня есть веские основания предполагать, что сознательное уничтожение археологических памятников по квазинаучным соображениям происходило и в последующие десятилетия, вплоть до настоящего времени.

Аналогичный смысл имеет уничтожение книг и архивных материалов, в которых зафиксирована реальность, отличающаяся от квазинаучной ирреальности. Широко известен разгром, устроенный в библиотеках и издательствах победившими мичуринцами в 1948 году. В общественных науках подобные события происходили повсеместно и регулярно. Более мягкой формой уничтожения является засекречивание, например, архивов или иностранных журналов, доступ к которым разрешается лишь проверенным членам квазинаучного сообщества. Засекреченными могут оказаться и нежелательные явления природы, например, отчеты, в которых описываются необъясненные атмосферные явления.

Квазинауки объединяет с идеологиями также сходство применяемых ими методов социального воздействия. Наука действует исключительно убеждением, и не существует другого способа принять научную теорию, кроме как внутренне согласиться с ее правотой. Идеологии стремятся господствовать над умами, используя множество способов воздействия, среди которых заметную роль играют угрозы и насилие. Аналогичным образом действуют и квазинауки, в борьбе с оппонентами широко применяя насилие, или, пользуясь официальным эвфемизмом, администрирование. Описания того, как это происходит, широко известны, например, в романе В.Дудинцева "Белые одежды". И.В.Сталин, выдающийся знаток таких методов, следующим образом описывает ситуацию, сложившуюся в одной из квазинаук – в марровом языкознании: "В органах языкознания как в центре, так и в республиках, господствовал режим, несвойственный науке и людям науки." Малейшая критика положения дел в советском языкознании, даже самые робкие попытки критики так называемого "нового учения" в языкознании преследовались и пресекались со стороны руководящих кругов языкознания. За критическое отношение к наследству Н.Я.Марра, за малейшее неодобрение учения Н.Я.Марра снимались с должностей или снижались по должности ценные работники и исследователи в области языкознания. Деятели языкознания выдвигались на ответственные должности не по деловому признаку, а по признаку безоговорочного признания учения Н.Я.Марра... Создалась замкнутая группа непогрешимых руководителей, которая, обезопасив себя от всякой возможной критики, стала самовольничать и бесчинствовать... Аракчеевский режим, созданный в языкознании, культивирует безответственность и поощряет такие бесчинства" (7).

Те, кто знают изнутри нашу научную жизнь, согласятся, что приведенная картина хорошо отражает и характер отношений в науке. Такая обстановка в научном сообществе ведет, с одной стороны, к появлению научного двоемыслия, когда ученый в душе согласен с мировой наукой, а официально работает в рамках квазинауки, и с другой стороны – к появлению научной оппозиции, т.е. ученых, открыто стоящих на позициях мировой науки, несмотря на связанное с этим наказание. Однако, эта тема заслуживает специального рассмотрения. Цепочку аналогий между идеологиями и квазинауками можно продолжать и далее, но и сказанного достаточно, чтобы оценить серьезное внутреннее и внешнее сходство между этими функционально близкими социальными явлениями.

Список литературы

1. Леглер В.А. Истина дороже // Знание – сила. 1989. № 4.

2. Леглер В.А. К истории дискуссии в современной теоретической геологии // Вопросы истории естествознания и техники. 1988. МЗ.

3. Леглер В.А. Тектоника плит как научная революция // Геологическая история СССР и тектоника плит. М.: Учпедгиз, 1948.

4. Вопросы мичуринской биологии. М.: Учпедгиз, 1948.

5. Философские вопросы современной физики. М.: Изд–во АН СССР.1952.

6. Барабашев Н.П. Борьба с идеализмом в области космогонических гипотез. Харьков: Изд–во ХГУ. 1952.

7. Сталин И.В. Марксизм и вопросы языкознания. М.: Госполитиздат, 1951.

8. Философские вопросы современной биологии. М.: Изд–во АН СССР, 1951.

9. Кун Т. Структура научных революций. Изд. 2-е. М.: Прогресс, 1977.

10. Литературная газета. 1979. 18.09.

11. Литературная газета. 1980. 06.02.

12. Краткий справочник агитатора и политинформатора. М.: Политиздат, 1977.

13. О положении в биологической науке. Стенографический отчет сессии ВАСХНИЛ 31 июля – 7 августа 1948 г. М., 1948.

14. Сталин И.В. Вопросы ленинизма. Изд. 9-е. М.: Партиздат, 1933.

15. Вестник МГУ, геология. 1979. № 6.

16. Против вульгаризации марксизма в археологии. М.: Изд–во АН СССР. 1953.

17. Против реакционного менделизма–морганизма. М.–Л.: Изд–во АН СССР, 1950.

18. Геотектоника. 1978. № 1.

19. Зиновьев А.А. Зияющие высоты. Женева, 1976.

20. Селюнин В. Бремя действий // Новый мир. 1989. М5.

21. Медведев Ж.А. Биологическая наука и культ личности. М., 1962.

Источник: В.А.Леглер. Идеология и квазинаука
// Философские исследования, 1993, № 3, с.68–82.