Владимир Губарев

Бомба для Сталина

"Трибуна", 27.08.2009

 

Документы "Атомного проекта СССР" бесстрастно свидетельствуют: каждую неделю Председатель Совета Министров СССР Сталин рассматривал множество материалов, связанных с созданием атомной бомбы

 

*   *   *

 

Точки отсчета начала "холодной войны" историки указывают разные. Чаще всего называется речь Черчилля в Фултоне, иногда - бомбардировка Хиросимы и Нагасаки, реже - планы нападения на СССР, которые разрабатывались американскими военными и о которых знал Сталин. Но я все-таки полагаю, что точкой отсчета, с которой противостояние двух систем стало очевидным, было испытание первой советской атомной бомбы 29 августа 1949 года. 60 лет прошло с той поры. К сожалению, "холодная война" не ушла в прошлое. Мне довелось познакомиться с документами, относящимися к тому времени, когда на происходящем лежал гриф "Сов. секретно". Они, на мой взгляд, позволяют лучше понять суть тогдашних событий.

"Когда Россия будет иметь атомную бомбу?" Этот вопрос интересовал американцев не из-за праздного любопытства. В этом признавались все политические деятели в США после войны. Речь шла о будущем устройстве мира, в котором американцы намеревались играть главную роль.

"Ответ на зловещий вопрос -когда Россия будет иметь атомную бомбу? - стал решающим для американских планов на будущее. Не зная его, стало почти невозможно думать о мире, о нашей национальной обороне и о безопасном будущем для нас самих и наших детей". Это признание принадлежит Джону Хогертону и Эллсуорту Рэймонду - авторам сенсационной статьи в журнале "Лук". Хогертон - физик-атомщик. Рэймонд - специалист по России. Уже через несколько дней после выхода журнала "Лук" перевод статьи был направлен Лаврентию Берия, а тот передал его Сталину. На переводе стоял гриф "Секретно". Каково же было удивление многих ученых, когда издательство "Иностранная литература" выпустило в свет брошюру под названием "Когда Россия будет иметь атомную бомбу?".

Первые строки предисловия, написанного анонимным автором, казалось бы, объясняли причины издания брошюры: "За последнее время в Соединенных Штатах развернулась в широких размерах пропаганда атомной войны. На поприще поджигателей и пропагандистов новой войны подвизается немало разного рода "пророков", пытающихся взвешивать силы будущих "противников" и одурманивать сознание рядовых американцев.

К числу таких "пророков" принадлежат авторы статьи "Когда Россия будет иметь атомную бомбу?", изданной в виде настоящей брошюры.

 

Зачем это нужно было Сталину?

Пожалуй, впервые общественности устами американцев было продемонстрировано, насколько сложную проблему приходилось решать советскому правительству.

Вот всего несколько фрагментов из статьи:

"К атомной бомбе нет короткого пути. Чтобы победить атом, русская техника должна быть на уровне американской техники... Прежде чем Россия, или любая другая страна, сможет иметь атомную бомбу, она должна будет самостоятельно разрешить некоторые из наиболее трудных технических проблем, с какими она прежде никогда не сталкивалась; кроме того, она должна будет построить у себя, по меньшей мере, один промышленный завод-гигант. Поэтому вопрос заключается в том, имеет ли Россия технические знания и ресурсы для выполнения этой задачи..."

Первая часть статьи в журнале "Лук" - гимн науке и промышленности США. Вторая - оценка ситуации в Советском Союзе: "Советский Союз наиболее отстал в тех отраслях промышленности, которые больше всего нужны для производства атомных бомб... В течение ближайших нескольких лет русские, попросту говоря, не могут и надеяться иметь завод К-25, подобный заводу в Окридже. По производственной мощности ключевые для атомной проблемы отрасли промышленности в России отстают в среднем на 22 года от соответствующих отраслей промышленности в Соединенных Штатах..."

Ясно, что решение о публикации брошюры принимал Сталин. Для чего он это сделал? Ему было известно, что американцы сильно заблуждаются и что пройдет немного времени и это станет очевидным для всех.

Но Сталин не был бы Сталиным, если бы червь сомнения не съедал душу. А вдруг американцы правы? И он принял решение об укреплении кадрами Конструкторского бюро, занимавшегося разработкой советской атомной бомбы. В помощь Курчатову и Харитону направили группу конструкторов, которые доказали свою яркую одаренность во время войны. По логике Сталина, не имело значения, что те же НЛ. Духов и В.И. Алферов занимались обычными вооружениями!
И опять он не ошибся: все, кто по Постановлению Совета Министров СССР от 10 июня 1948 года были назначены заместителями Главного конструктора КБ-11, через год были отмечены звездами Героев...

 

Посылка из Америки

Среди физиков популярна история о том, как один из разведчиков, рискуя жизнью, доставил из Америки кусок чистого плутония, и именно это помогло академику Харитону создать атомную бомбу.

Правда это или вымысел?

Однажды я спросил об этом Юлия Борисовича Харитона. Тот ответил уклончиво:

- Что-то такого не припоминаю...

Услышать подобное от академика, чья память всегда была безукоризненной, я не предполагал, а потому решил, что из-за секретности сказать правду он не мог.

Неужели кусок плутония разведчики все-таки в Америке достали?!

Неожиданное подтверждение легенде я нашел в документах Атомного проекта СССР.

21 января 1949 года Л.П. Берия отдал распоряжение:

"Срочно поручить т. Харитону (лично) всесторонне изучить прилагаемую деталь в КБ-11 и обязать его представить свое заключение. Обеспечьте надлежащую секретность".

Шесть дней потребовалось академику Харитону, чтобы тщательно исследовать образец, полученный от Берии. Теперь он уже мог сообщить, что "...образец состоит из А-9 довольно высокой степени чистоты. Отливка высокого качества".

Как ни странно, никаких больше указаний Харитон не получил, и образец еще долго лежал в его сугубо секретном сейфе.

Берия был разочарован. Разведчики убеждали его, что деталь, доставленная из Америки, сделана из плутония. А на самом деле это был кусок урана, который использовался в реакторах. Теперь и у нас такого урана (шифр его - А-9) было вполне достаточно.

Впрочем, разведчикам добыть такой уран в секретных лабораториях США было необычайно трудно, и их подвиг отмечен правительственными наградами.

 

Генеральная репетиция

Однажды я спросил Юлия Борисовича Харитона:

- Когда вам стало ясно, что бомба сработает?

Он ответил:

- Я перестал сомневаться в июне 1949-го...

- За два месяца до испытаний? – удивился я. - А я думал, сомнения ушли, лишь когда вы увидели вспышку...

- Можно считать и так, - улыбнулся академик, - но вспышку я воспринял как должное, очевидное. Последние же сомнения исчезли в июне - тогда прошли главные испытания узлов атомной бомбы. Это была своеобразная генеральная репетиция испытаний...

О каждом этапе комплексных испытаний докладывали Берии, а он в свою очередь информировал обо всем происходящем Сталина.

9 июня 1949 года Б. Ванников, И. Курчатов, Ю. Харитон, А. Александров, П. Зернов, К. Щелкин, Н. Духов и В. Алферов подписывают "Протокол по рассмотрению основных отправных данных для составления технической характеристики объекта РДС-1". Это итоговый документ, где отражены все параметры первой советской атомной бомбы. В частности, сбрасывать бомбу можно с самолета Ту-4 с высоты от 5 до 10 тысяч метров. Максимальный размах оперения бомбы -2 метра, длина - 3 метра 34 сантиметра, диаметр - полтора метра, вес - 4600 килограммов. 24 часа требовалось, чтобы подготовить РДС-1 к взрыву. Из них 4 часа для подвески к самолету и сбрасывания.

15 июня 1949 года Ванников и Курчатов подготовили специальную "Записку" для Берии, в которой информировали о том, что создание атомной бомбы завершено.

18 августа был подготовлен Проект Постановления Совета Министров СССР "О проведении испытаний атомной бомбы". Первый экземпляр документа направлен Сталину. Но тот подписывать его не стал, сказал Берии, что "вопрос обсуждался в ЦК и решение выноситься не будет". Берия понял, что теперь его судьба зависит от результатов испытаний.

30 августа вместе с Курчатовым, тем самым еще раз подчеркивая, кто именно руководит Атомным проектом СССР, он напишет: "Докладываем Вам, товарищ Сталин, что усилиями большого коллектива советских ученых, конструкторов, инженеров, руководящих работников и рабочих нашей промышленности, в итоге 4-летней напряженной работы, Ваше задание создать советскую атомную бомбу выполнено. Создание атомной бомбы в нашей стране достигнуто благодаря Вашему повседневному вниманию, заботе и помощи в решении этой задачи".

Как ни странно, преувеличения в этих словах не было. Документы "Атомного проекта СССР" бесстрастно свидетельствуют: каждую неделю Председатель Совета Министров СССР Сталин рассматривал множество материалов, связанных с созданием атомной бомбы. Сотни постановлений и распоряжений было им подписано за это время. То, что вскоре "дядю Джо" на Западе назовут "отцом атомной бомбы", конечно же, будет определенной натяжкой, но суть дела от этого не изменится... Просто изменится эпоха - она станет атомной.

 

Записка Щелкина

Среди всех уникальных документов Атомного проекта СССР этой "Записке" я отвел бы особое место. Она датирована 16 сентября 1949 года. Гриф: "Сов. секретно (Особая папка). Экз. единственный". Все написано от руки. "Записка" тщательно хранилась среди множества документов Атомного проекта СССР, была недоступна историкам, а потому так много легенд и мифов появилось вокруг даты "29 августа 1949 года". Этот документ - тот самый свет, который высвечивает истину, поскольку его автор Кирилл Иванович Щелкин подробно описал происходившее перед первым испытанием атомной бомбы в СССР.

Щелкин был заместителем Главного конструктора Ю.Б. Харитона по экспериментальной работе, и это определяло его роль и ответственность за все первые испытания атомного оружия. Три Звезды Героя, Ленинская и три Сталинские премии убедительно свидетельствуют об успешности его работы.

"Записка Щелкина" – документ, написанный главным участником события, которое определило судьбу нашей цивилизации на многие десятилетия и, может быть, даже века.

Он озаглавил документ так: "Краткое описание работ КБ-11, выполненных при подготовке и проведении опыта на полигоне N2". Хроника событий в нем представлена так:

"В июне и июле 1949 г. на полигон N2 поездами были направлены две группы работников КБ-11 со вспомогательным оборудованием и хозяйственным инвентарем...

24 июля на полигон прибыла группа работников КБ-11 во главе с т. Зерновым П.М....

26 июля на полигоне собрался весь состав комиссии т. Первухина М.Г. с экспертами...

После 15 августа на полигон стали поступать детали изделия.

До 25 августа прибыло пять боевых и два тренировочных комплексов зарядов из взрывчатых веществ. Из них один боевой и один тренировочный комплексы доставлялись в собранном виде. Заряды, за исключением двух комплексов, перевозились по железной дороге, а затем от ближайшей ж.-д. станции до места хранения - на автомашинах. Два комплекта прибыли самолетами, совершившими посадку прямо на Опытном поле полигона... 1 августа специальным поездом было доставлено на полигон боевое изделие из Z (Z - это плутоний, однако Кирилл Иванович в свой "Записке" использует первоначальное условное название плутония. - Авт.) и нейтронные запалы. Тем же поездом прибыла и последняя группа физиков в составе Флерова Г.Н., Зельдовича Я.Б. и других во главе с т. Харитоном Ю.Б....

Далее Кирилл Иванович подробно описывает "предстартовую подготовку" к взрыву. Все операции были отшлифованы еще во время тренировок в КБ-11. Особенно тщательно была испытана автоматика - все данные взрыва надлежало зафиксировать, а потому системы управления подрывом изделия и приборами поля должны были работать как единый механизм. После этого Курчатов подтвердил день и час взрыва - понедельник, 29 августа, 8 часов утра.

 

Время "Ч"

На заключительном этапе высшие руководители КБ-11 не могли не приехать на башню. Главные операции должны были провести именно они:

"В ночь на 29 августа тт. Харитон Ю.Б. и Духов Н.Л. с помощниками в присутствии тт. Курчатова И.В., Завенягина А.П., Александрова А.С., Зернова П.М. и других собрали боевой заряд из Z и нейтронный запал в поршне из А-9 (условное наименование урана-238. - Авт.) и вставили главный узел в изделие... От 0 до 3 часов 29 августа Мальский А.Я. и Алферов В.И. с помощниками окончили монтаж изделия. Осталась заключительная стадия - подрыв".

Впрочем, Щелкин несколько поторопился с таким заключением. Еще предстояло поднять бомбу на башню, а это оказалось непростым делом. Из "Записки":

"К 4.00 на центр поля, к башне, после опечатывания системы автоматики и разъемов на подрывной линии прибыли подрывники с партией взрывателей (капсюлей-детонаторов, вмонтированных в специальные корпуса) в маленьком чемодане. Попросив разрешение у товарищей Берия Л.П. и Курчатова И.В. на подъем изделия на башню, т. Щелкин К.И. отдал распоряжение вывозить изделие из сборочной мастерской. Сильные порывы ветра вызывали опасение за работу пассажирского лифта, надежно работавшего лишь при ветре до 6 м/с и иногда застревавшего в пути при более сильном ветре. Однако подъем людей прошел без осложнений.

Затем подняли грузовую кабину с изделием на верх башни. Осмотр изделия, снаряжение его взрывателями, подключение к подрывной схеме и повторный осмотр заняли около часа и были окончены до 6.00. Спускаться вниз решили по лестнице во избежание неприятностей с пассажирским лифтом. Замыкающими были тт. Завенягин А.П. и Щелкин К.И., опломбировавший вход в башню.

После спуска участники операции обнаружили резкое ухудшение погоды. Низко над полем проносились рваные облака, затянувшие все небо. Накрапывал дождь. Резкие порывы ветра сорвали два привязных аэростата, поднятых для воздушных наблюдений..."

В 6.18 Щелкин прибыл на командный пункт и доложил Берии и Курчатову о полной готовности к взрыву.

Однако погода ухудшалась. Курчатов, Берия и Первухин вышли из командного пункта. Убедились, что просветов в облаках нет. Курчатов принял решение о переносе времени "Ч" на час раньше.

Отсчет времени начался за 25 минут до взрыва. За 12 минут до подрыва был включен автомат поля. За 20 секунд пришел в движение последний и главный механизм автомата, включающий питание изделия...

Щелкин потом признался коллегам, что эти секунды были самыми трудными в его жизни... Свое больное взрывающееся от напряжения сердце он попытался заглушить глотком валокордина. Помогло или нет, он не помнил, потому что в 7.00 ослепительная вспышка озарила степь. А через 30 секунд ударная волна подошла к командному пункту...