Вот это Дау

 

«Русский Newsweek» побывал на съемках одного из самых масштабных российских фильмов

 

Режиссер Илья Хржановский - а вслед за ним и вся съемочная группа фильма «Дау» - любит и часто повторяет фразу «Это факт». «Физик Лев Ландау был гений - это факт». «Тридцатые годы в СССР были средневековьем ХХ века - это факт». «Чемодан со скругленными уголками не мог существовать в тридцатые годы - это факт». Мировая премьера фильма «Дау» пройдет в 2011 году в Каннах - это тоже факт. Но дело даже не в Каннах.

«Дау» попал в поле зрения Ателье режиссеров Каннского фестиваля в 2006 году, когда до начала съемок было еще далеко. Хржановский тогда успел снять всего один, но громкий фильм «4» по сценарию Владимира Сорокина. «4» долго не пускали в прокат - формально из-за несовпадения заявленного метража картины с реальным. На самом деле чиновники увидели в «4» чуть ли не порнографию и требовали вырезать из него 40 минут самых провокационных съемок.

С первым своим фильмом Хржановский был приглашен почти на сто кинофестивалей. Позвали даже в Уганду, однако до Уганды он не доехал. Хржановский получил охапку премий - но только не в России. «В России у меня репутация маргинала, - говорит Хржановский, сидя на барном стуле в своем кабинете, в студии Phenomen Films окнами на харьковскую площадь Свободы. - В Европе ярлыки по-другому вешают. Там я режиссер художественно острого, артхаусного фильма. Хотя все границы между коммерческим кино и артхаусом давно уже стерлись - это факт».

Сначала премьеру планировали на 2010 год, но потом перенесли на год, и дело не в кризисе. Продюсер фильма Артем Васильев утверждает, что с деньгами нормально. Фильм финансируют российское и украинское Минкультуры, несколько европейских культурных фондов и некий крупный российский частный инвестор. Хржановский и Васильев не говорят, кто.

На эти деньги, продолжает Васильев, можно было бы снять три, а то и четыре обычных фильма, «но на “Обитаемый остров” не хватило бы». Хржановский настаивает, что на коммерческое кино сейчас сложнее найти средства, чем на фильмы, которые, «извините, могут претендовать на то, чтобы стать искусством».

Великий советский физик-теоретик Лев Ландау участвовал в создании атомной бомбы, выпустил восьмитомный учебник по теоретической физике. В молодости он подписал антисталинскую листовку, сел, но его учитель Петр Капица вытащил его из тюрьмы. В 1962 году Ландау попал в страшную автоаварию, чудом выжил, Нобелевскую премию получил в больнице, но к научной работе вернуться уже не смог. Теперь это история человеческого духа, говорит Хржановский: «Трагичная судьба, но счастливая жизнь. Счастливая, но во время тотального страха и ужаса».

Сценарий начинал писать Владимир Сорокин, но его исходник Хржановский сильно переработал, и в итоге в списке сценаристов Сорокин стоит лишь третьим. Один из источников материала для сценария - книга воспоминаний вдовы Ландау Коры. Кора подробно описала небанальную личную жизнь своей семьи, где муж и жена были вольны в открытую заводить любовников. Муж так и делал, а жена - нет.

В 2008 году Первый канал снял экранизацию этой книги: пальцы Дау дрожали от вожделения, лицо Коры краснело от ревности. За два года до этого Артем Васильев обсуждал сценарий фильма Хржановского с представителями Первого канала, но они не заинтересовались. А потом появилась экранизация, и Первый канал считает, что никакой связи тут нет. Хржановский и Васильев говорят, что сильно не расстроились: зато страна теперь знает фамилию Ландау. «Я видел минут десять их фильма. У них розетки 80-х годов, - у Хржановского это звучит как приговор. - Все понятно, в общем».

В фильме Хржановского, который он снимает уже пятый год, не будет ни одной неправильной розетки, неправильной вилки, неправильной пряжки на поясе девушки из полуторатысячной массовки - это факт. Молекулярный, атомный перфекционизм Хржановского, конечно, тормозит ход съемок, но все его коллеги, похоже, привыкли. «Я просто хочу, чтобы все было так, как я хочу, - говорит он. - А иначе зачем все это?»

Он лично утверждает все костюмы массовок, раскладывает фотографии, как пасьянс, и быстро, в течение пяти секунд, отбирает - это да, это да, здесь заменить воротник, здесь нужна обувь другого оттенка, а это не годится. Он страшно, до крика, раздражается, когда узнает, что металлические накладки-завитки на сейфах в Институте физики были изготовлены без согласования с ним: «Мы потратили на эту бессмысленную работу самое драгоценное, что у нас есть, - время!»

Хржановский лично проверяет, как блестит стол в зале заседаний института и достаточно ли рельефна штукатурная «шуба» на здании на втором плане. «А этот фасад надо перекрасить на два тона темнее, потому что в 30-х это здание было совсем новым, а потом покрасить на два тона светлее, потому что время прошло и оно выцвело», - говорит он, почти бегом перемещаясь по стройплощадке на задах конструктивистского Дома культуры Южной железной дороги в Харькове. Хржановский лично утверждает всех задействованных в съемках водителей, потому что «это тоже очень важно».

Это мелочи. Для «Дау» в Харькове штукатурится и перекрашивается не одна крыша и не одна стена. В том числе стена огромного конструктивистского здания Госпрома, где будет холостяцкая квартира Дау, заваленная книгами по физике и математике выпуска не позднее 1937 года, когда Дау из этой квартиры съехал. Одиннадцатиэтажное здание напротив служит лишь фоном. Но стеклопакет на каждом его окне закроют специальной накладкой, и за каждым окном будут играть свои маленькие роли актеры в костюмах и гриме, и каждый по своему сценарию. «И это будет такой сценарий, который они смогут играть несколько часов!» - говорит Хржановский и улыбается, довольный.

В Харькове восстановят Москву 50-х годов. Крыши нескольких харьковских домов заасфальтируют, пустят по ним настоящие старые автомобили и троллейбусы, а вокруг установят силуэты московских высоток. А то в Москве в кадр неизбежно попадет более поздняя архитектура. В Харькове же строится отдельное здание Института физики на месте заброшенного бассейна. Там собирались возводить бизнес-центр, но инвесторов уговорили отложить строительство. Теперь тут фантасмагорическая конструкция с мавзолеем-кабинетом Капицы, торчащими из стен огромными металлическими руками, черной гранитной облицовкой и квартирой Дау. В ней будут работать водопровод и канализация. Потом это все снесут.

На харьковском аэродроме соорудили так и не запущенный в серию самолет-гигант К-7 - с размахом крыльев в 57 метров. Сцену с К-7 пришлось переснимать, потому что небо над Харьковом в день съемок случилось не того оттенка голубого, какой имел в виду режиссер. Не как в Харькове, а как в Узбекистане. И грязь тоже при пересъемке поменяли, выбрав нужную из пухлого каталога фотографий «Земля, глина, грязь, вода, камень, песок, листья, асфальт, мох, паутина, пепел» - довольно гадких на вид.

Просто перекрашивать небо на компьютере Хржановский не стал. Никакой компьютерной графики в фильме не будет. И звук тоже пишется живой, без студийной, как принято, переозвучки. Так уже почти не снимают.

Для сцены прогулки Дау перекрыли на неделю одну из центральных улиц Харькова, Полтавский шлях. Три километра шляха были полностью переделаны - сняты рекламные вывески и антенны, закамуфлированы стеклопакеты, засыпан фактурной дрянью асфальт. Договаривались с каждым магазином и с каждой квартирой. В массовке снималось 800 человек - и с каждым десятком, как и в массовке «квартир» Госпрома, работали по отдельному сценарию.

«Нам здесь все помогают. Мы же воссоздаем тот Харьков, которого больше нет, это такой заповедник, - говорит Хржановский. - Иногда, правда, нужно письмо министра, чтобы нас пустили куда-то и не содрали за съемки $50 000, но здесь, в отличие от России, нет вертикали власти, министры доступны, и это сильно упрощает работу».

На пробы в массовку позвали 102 000 харьковчан - это каждый 15-й житель города. «Мы отсняли все предприятия, всех студентов, всех дворников, мы отправляли на улицы по десять фотографов каждый день, - вспоминает Ася Смекалова, ассистент по актерам. - Мы подстригли, наверное, полгорода!» Ее волосы подколоты шпильками низко на шее - как укладывали волосы девушки в 40-е. Волосы костюмера Тани подколоты так же.

Для кастинга остальных актеров агенты Хржановского разъехались по полсотне регионов России, где отсняли всех местных актеров и актрис. Хржановский посмотрел эти пробы и решил профессионалов на большие роли не брать. Потому что, по его убеждению, быть в кадре гением или просто человеком «глубокого внутреннего содержания» актер не может. К тому же Дау, как всякий гений, был в своем времени инопланетянин, любит говорить Хржановский, а как может быть русский инопланетянином в своей стране?

После двух лет поисков на роль советского академика был утвержден грек, уже 15 лет живущий и работающий в России, главный дирижер Новосибирского театра оперы и балета Теодор Курентзис. Поэтому детство Дау, родившегося в Баку, будут снимать в Афинах. «Мы же снимаем не байопик и не исторический фильм про Ландау, - повторяет в который раз Хржановский. - Мы снимаем фильм про Дау. Это не роль, это живой человек». Дау, в отличие от Ландау, курит - изготовленные специально для фильма ретропапиросы «Пушки». Потому что курит Теодор Курентзис, грек, оригинал, умница и инопланетянин. «А критики напишут - искажает образ великого ученого, - Хржановский закуривает очередную сигарету. - У вас вон тоже есть своя версия истории. И у меня есть».

Хржановский цитирует Сергея Эйзенштейна: каждый кадр надо снимать так, чтобы после этого режиссер мог попасть под трамвай, а кадр в историю. Работа над картиной преодолела какой-то важный для его авторов рубеж, хотя до конца съемок еще минимум полгода, и надо будет ехать снимать в Москву, в Швецию и в Афины. Из этого получится 104 минуты фильма. Это факт.