Ю.Медведев. Феномен ФИАНа

"Российская газета", 21.04.2009

Ученые этого института получили львиную долю российских "нобелей"

Физический институт им. П. Н. Лебедева РАН (ФИАН) - достояние России. По числу самых престижных научных наград ему в стране нет равных: семь нобелевских лауреатов, более 200 Ленинских и Государственных премий, около 50 лауреатов различных престижных международных премий.

Из ФИАНа, как из ребра Адама, выделилось более десяти крупнейших институтов, ставших гордостью отечественной науки. О феномене ФИАНа, которому исполнилось 75 лет, корреспондент "РГ" беседует с его директором, вице-президентом РАН Геннадием Месяцем.

Российская газета. Как объяснить такое удивительное явление в российском научном мире, как ФИАН?

Геннадий Месяц. Думаю, в данном случае сошлось сразу несколько благоприятных условий. Скажем, прародителем института был Физический кабинет Кунсткамеры Петра I. Затем он преобразовался в лабораторию и, наконец, в институт. А какие имена с ним связаны за двести с лишним лет! Директорами были великий Эйлер, Петров, Ленц, Якоби, Голицын, Иоффе, Крылов. Каждый - эпоха в российской и мировой науке. Ими была создана знаменитая петербургская школа физики.

А в 1934 году, когда официально был создан Физический институт и коллектив переехал в Москву, в его состав влились ученые более молодой московской научной школы выдающегося ученого Петра Лебедева. Такой симбиоз оказался крайне продуктивным, соединив традиции и дух свободы творчества.

Конечно, новому институту повезло, он вовремя родился. Это был период бурного расцвета физики, имена Эйнштейна, Бора, Гейзенберга были на слуху, как нынешних артистов и других звезд, в физику стремились лучшие молодые умы. Наука была одним из приоритетов страны, руководство уделяло ей внимание, выделяло большие деньги.

И наконец, пожалуй, самое главное - личность директора. Им стал Сергей Иванович Вавилов. Про него шутили, что он подбирает сотрудников сильнее себя. Вавилов сразу поставил грандиозную задачу - создать "полифизический" институт, где будут представлены основные направления этой науки. Причем каждое должен возглавлять первоклассный ученый. И это ему удалось. Ведь ФИАН - подлинное созвездие имен, известных не только в нашей стране, но и во всем мире.

РГ. А зачем нужна такая сборная команда из самых разных физиков? Не распыляет ли это силы?

Месяц. Дело в том, что многие открытия делаются на стыке наук. И "мозговые штурмы" ученых разных специальностей позволяли как ставить новые неожиданные задачи, так и быстро их решать. Кстати, Вавилов собрал в институте самую сильную в стране группу теоретиков, которые оперативно находили объяснения для, казалось бы, совершенно непонятных результатов экспериментов. Яркий пример - работы П.Черенкова. Он зафиксировал излучение, но не представлял его природу, а потому требовал, чтобы ему заменили тему. Но Вавилов почувствовал, что здесь наблюдается новый эффект и настаивал на продолжении исследований. Черенков всячески сопротивлялся, даже писал на своего директора жалобы. Ситуация благополучно разрешилась, когда теоретики института Игорь Тамм и Илья Франк объяснили эффект. А в 1958 году они вместе с Черенковым были удостоены за это Нобелевской премии.

РГ. Другой лауреат Нобелевской премии Виталий Гинзбург всегда подчеркивал, что теоретиком его сделал Тамм.

Месяц. Гинзбург был молодым аспирантом, занимался экспериментами и считал себя не годным для столь сложного дела, как теоретическая физика. Но визит к Тамму, его удивительная доброжелательность и внимание к молодому аспиранту заставили того поверить в себя, а потом вырасти в одного из корифеев физики. Его знаменитый семинар 45 лет собирал лучших ученых не только нашей страны, но и зарубежья.

Дух, царивший в ФИАНе, ярко проявился в истории с Андреем Сахаровым, когда он вел правозащитную деятельность. Власть настаивала, чтобы ученые института проголосовали за исключение опального ученого из коллектива. Но из этой затеи ничего не вышло. Более того, коллеги не испугались и ездили к нему в Горький.

РГ. Даже простой перечень работ ученых ФИАНа поражает масштабом и разнообразием. Что вы могли бы особо выделить?

Месяц. Это, конечно же, участие Тамма, Сахарова, Гинзбурга, Ритуса в разработке термоядерного оружия. А также предложенная Сахаровым и Таммом идея установки "Токомак" для реализации управляемого термоядерного синтеза. Это открытие В. Векслером и Е. Фейнбергом принципа автофазировки и создание целого семейства ускорителей. Несомненно, что данные работы нобелелевского уровня, но действовавшая тогда секретность не позволила выставить их на премию. Кстати, знаменитый Большой адронный коллайдер стоит на двух советских научных "китах": один придуман Векслером, другой - принцип встречных пучков - сибирским ученым Будкером. Более того, основной инструмент измерений на БАКе - это счетчики, созданные на основе эффекта Черенкова и переходного излучения, открытого в свое время Гинзбургом и Франком. И, конечно, огромное достижение ученых нашего института - создание Н.Басовым и А.Прохоровым лазеров, за что они получили Нобелевские премии.

А вообще об уровне работ ученых ФИАНа можно судить по названиям различных явлений, эффектов, уравнений, которые вошли во все энциклопедии. Одно перечисление займет не одну страницу.

РГ. Знаю, что лихие 90-е годы очень сильно ударили по институту. С чем он вышел из этих пертурбаций?

Месяц. Институт пострадал в тот период, пожалуй, больше многих. Ведь он всегда считался элитным и привилегированным, получал большие деньги, не стремился подработать на контрактах и оказался не готовым к таким тяжелым ударам. Когда в разы сократилось финансирование, то вдвое сократился штат, развалилось конструкторское бюро. Многие ученые уехали за границу, многие просто ушли из науки. Но у института был прочный фундамент - это сильные научные школы. Причем практически по всем направлениям физики. Такая всеядность и позволила нам не просто выжить, а продолжать развиваться. Сегодня можно сказать, что перелом к лучшему происходит. У нас работает около 1600 человек, половина из них - научные сотрудники, в том числе 22 члена РАН, 200 докторов и 400 кандидатов наук.

Средний возраст по институту около 53 лет, отсюда ясно, что главная проблема - молодежь. И хотя за последние годы финансирование выросло в четыре раза, но все равно нам не по силам решить самый больной вопрос - жилье для молодых ученых. Удается найти деньги только на то, чтобы оплатить аренду квартир полутора десяткам наиболее одаренных.

РГ. Какие исследования мирового уровня сейчас ведут ученые ФИАНа?

Месяц. Перечень довольно обширный, перечисление мало что скажет широкому читателю, но некоторые работы назову. Так, академик Гинзбург в свое время обратился с письмом к Владимиру Путину с предложением создать Центр высокотемпературной (комнатной) сверхпроводимости и сверхпроводящих наноструктур, оснащенный по последнему слову техники. И сейчас эта идея в нашем институте реализуется.

Мы ведем работы на Большом адронном коллайдере, где могут быть раскрыты многие загадки Вселенной, в частности природа массы, "черных дыр", проверка Стандартной модели Вселенной. Учеными ФИАНа созданы уникальные фемтосекундные оптические часы со стабильностью 10^-14, которые будут использованы при усовершенствовании системы ГЛОНАСС. Совместно с учеными Японии и Китая изучаем физические и астрономические аспекты проблемы возникновения жизни на Земле. Целый цикл исследований связан с изучением космоса. В этом году на орбиту будет отправлена обсерватория "Радиоастрон", которая должна ответить на многие вопросы о таких загадочных явлениях природы, как "черные дыры", "темная материя" и "темная энергия".

РГ. Вы говорили, что ФИАН раньше не привык зарабатывать деньги, но новые времена требуют заниматься инновациями...

Месяц. Сейчас в нашем филиале в Троицке создается технопарк, где в "железо" будут воплощаться идеи наших ученых. Из очень перспективных инновационных разработок могу назвать протонный ускоритель, которому нет аналогов в мире. Этот аппарат должен заменить технику, которая сегодня применяется для радиационной терапии онкологических заболеваний. Уже объявились покупатели - американцы из Массачусетского университета, а также из Евросоюза. Кроме того, делаем такие ускорители для Пущино и Протвино.

РГ. Только что правительство утвердило разработанные в минобрнауке правила оценки деятельности институтов, которые должны поднять эффективность их работы. Будут, в частности, учитываться число публикаций, цитируемость и т.д. Знаю, что многие в академии, мягко говоря, не в восторге от этой системы. Как выделяют лидеров у вас в институте?

Месяц. Раз документ принят, его надо выполнять. Но за рамки здравого смысла выходить мы не намерены. Не будем перераспределять деньги только на основании того, что у кого-то больше публикаций, выше индекс цитируемости. Кстати, у многих наших ученых он один из самых высоких в стране. Например, работа по теории струн доктора физико-математических наук Р. Мецаева с 2003 года получила более 500 цитирований.

В институте есть ученый совет, это десятки высококлассных специалистов, многие с мировым именем. Скажите, он способен, разобраться, кто есть кто? Именно так всегда в ФИАНе выявляли лучших, и почему-то это не мешало добиваться выдающихся результатов, о которых мы говорили. Уверяю вас, будущих нобелевских лауреатов мы не упустим.