В.А.Смирнова. Д.Б.Рязанов

В. А. Смирнова

Д. Б. РЯЗАНОВ*

12 января 1929 г. абсолютным большинством голосов (27 из 30) крупный знаток Маркса и социально-политических учений, создатель Института К.Маркса и Ф.Энгельса Давид Борисович Рязанов был избран действительным членом Академии наук СССР.

Д.Б.Рязанов (Гольдендах) родился 10 марта 1870 г. в Одессе в состоятельной семье. Исключенный в 1886 г. из пятого класса гимназии "за неспособность", он стал систематически заниматься самообразованием. По словам близко знавшего его в юности Ю.Стеклова, "Рязанов читал всегда и повсюду: на ходу, в обществе, во время беседы, за обедом и т.д."¹ Занятия Рязанова носили целенаправленный характер: он изучал русскую и всемирную историю, социальные доктрины, философию, историю, юриспруденцию, политическую экономию и финансы. Интерес его к этим проблемам не носил чисто академического характера. С 17 лет он вел активную работу в рабочих кружках Одессы, для которых составил обзор литературы, а также каталог книг и статей из русских журналов по истории, политической экономии, социологии, истории социализма и рабочего движения. В 1889 г. во время своей первой поездки в Париж, где он работал в Национальной библиотеке, Рязанов познакомился с Г.В.Плехановым и П.Л.Лавровым и обсуждал с ними планы издания революционной литературы.

Рязанов был яркой индивидуальностью, в нем счастливо сочетались фундаментальный подход к научным проблемам с неукротимым вулканическим темпераментом борца и пропагандиста, яростного спорщика. Эти качества скоро сделали его имя популярным не только среди революционно настроенной молодежи, рабочих его родного города, но и привлекли к нему самое пристальное внимание властей, которые обеспечили ему продолжение образования в тюрьмах Одессы, Петербурга и Москвы (1887, 1891–1896, 1907 гг.). По частично сохранившемуся "Делу С.-Петербургской тюрьмы о мещанине Давиде Гольдендахе"² можно составить представление о круге его чтения – от Евангелия на польском языке, Данте Алигьери на итальянском до Маркса на немецком. Три года ссылки в Кишиневе довершили его образование (1896–1899 гг.).

Первые литературные опыты Рязанова были связаны с непосредственными задачами политической борьбы: он сотрудничал в "Искре" и "Заре", участвовал в дискуссиях по программным вопросам рабочего движения, занимался издательской деятельностью группы "Борьба", печатался в немецкой социал-демократической прессе³. Однако уже в 1902 г. им была создана работа "Две правды. Народничество и марксизм"⁴, в которой проявился незаурядный талант историка.

С началом первой русской революции Рязанов вернулся в Одессу и принял активное участие в политической борьбе, а в начале декабря 1905 г. приехал в Петербург. Здесь под именем Парнесова он занялся организацией профсоюзного движения, работал в Центральном бюро профсоюзов, был одним из инициаторов создания профсоюза металлистов, стачки булочников и кондитеров; участвовал в работе социал-демократической фракции Государственной думы. Был арестован на совещании членов Государственной думы в квартире профессора Бороздина и посажен в тюрьму Спасской части, где в отличие от "Крестов" он сидел в одиночке. Рязанов оказался в большой общей камере в компании сотни товарищей. Один из них вспоминал впоследствии, что благодаря Рязанову, его юмору, такту, выдержке в камере установилась товарищеская атмосфера, и часы серьезных занятий и тишины сменялись гимнастикой, пением, дружескими беседами⁵. В конце 1907 г. Рязанов был выслан за границу.

В эмиграции он стал сотрудничать в органе немецких социал-демократов в журнале "Die Neue Zeit". Он публиковал там статьи по проблемам рабочего движения, рецензии, но его главной темой стало изучение литературного и рукописного наследия Маркса и Энгельса. Уже в 1908 г. по рекомендации А.Бебеля Рязанов получил доступ к Архиву германской социал-демократии, в котором хранился архив Маркса и Энгельса. Рязанова, относившегося с глубочайшим пиететом к основоположникам научного социализма, ужаснула картина бездумного разбазаривания их литературного наследства. Э.Бернштейн (вплоть до середины 20-х годов XX в.) продолжал держать часть их рукописей у себя в доме. Документы, выдаваемые для подготовки того или иного издания, вовремя не возвращались в архив, оседая в личных библиотеках. Рязанов оказался, пожалуй, единственным человеком, который попытался проследить пути, по которым растекались и где могли погибнуть в безвестности и небрежении рукописи Маркса и Энгельса. Авторитет Рязанова как знатока их литературного наследства стремительно рос, и уже летом 1910 г. он получил от Лафаргов приглашение приехать в Дравей (под Парижем) и поработать над той частью архива Маркса, которая хранилась в их доме. В декабре 1912 г. Рязанов уже после смерти дочери и зятя Маркса разбирал их рукописное наследство, отбирая те документы, которые подлежали передаче в Архив германской социал-демократии.

Правление Социал-демократической рабочей партии Германии поручило ему подготовить и издать работы Маркса и Энгельса 50-х – начала 60-х годов XIX в., а в 1909 г. он получил предложение Библиотеки А.Менгера⁶ собрать и подготовить к печати документы по истории I Интернационала. Средства, выделенные Менгеровским комитетом, позволили Рязанову организовать поиск работ в библиотеках Лондона, Парижа, Рима, Флоренции, Германии, Швейцарии, Австрии.

Первые результаты этих исследований Рязанов смог реализовать уже тогда, печатая и тексты основоположников научного социализма, и свои комментарии, главным образом по-немецки, в "Die Neue Zeit", журнале австрийских социал-демократов "Der Kampf", а также в " Archiv für die Geschichte des Sozialismus und der Arbeiterbewegung" Л.Грюнберга. С 1911 г. в связи с ослаблением реакции и цензурных ограничений в России Рязанов стал печатать свои работы и воспроизводить прежние публикации в теоретическом органе большевиков – журнале "Просвещение", а также в прогрессивном журнале "Современный мир" и др.

Наиболее фундаментальной публикацией, выпущенной в свет Рязановым до октября 1917 г., явились два тома "Gesammelte Schriften von Karl Marx und Friedrich Engels, 1852 bis 1862" / Н rsg. von N.Riasanoff. Stuttgart, 1917. Часть статей того периода была известна с 1897 г. по крайне неполному изданию Элеоноры и Эдуарда Эвелингов⁷. Изучение Рязановым газет "The People’s Paper", " New York Tribune", "Neue Oder Zeitung" привело его к открытию 250 ранее неизвестных статей и корреспонденции Маркса и Энгельса.

В 1910-е годы Рязановым были начаты большие исследования по истории I Интернационала, раскрывающие роль Маркса и Энгельса в деятельности этой организации. Ему удалось собрать ряд печатных и рукописных материалов (документы, относящиеся к основанию Интернационала, протоколы Генерального совета. Лондонской конференции 1865 г. Женевского и Лозаннского конгрессов и т.д.). Был подготовлен к печати первый том корпуса документов Международного Товарищества, и летом 1914 г. была проведена корректура.

Однако научные занятия Рязанова не могли помешать его активной политической деятельности. Чувство сопричастности времени и личной ответственности за создание общества социальной справедливости были ему свойственны в высшей мере. В 1909 г. он читал лекции в пропагандистской школе группы "Вперед" на Капри, а в 1911 г. – цикл лекций о профсоюзном движении в России и на Западе в школе Лонжюмо. С самого начала первой мировой войны Рязанов занял антиоборонческую позицию; вместе с В.И.Лениным участвовал в Циммервальдской конференции. Используя свои широкие связи с лидерами международной социал-демократии, Рязанов делал многое для помощи товарищам, находившимся в трудном положении в годы войны (в частности, внес свою лепту в освобождение Г.Пятакова, Н.Бухарина из стокгольмской тюрьмы).

До революции 1917 г. Рязанов, по определению Ленина, был нефракционным литератором, социал-демократом⁸. Он никогда не был меньшевиком, но и его отношения с большевиками складывались непросто. Ленинские оценки взглядов Рязанова зачастую резки. Однако следует иметь в виду, что они были даны в обстановке острых политических коллизий, более того, многие из них содержатся в письмах и с самого начала не предназначались для общественности. Но именно они широко использовались для шельмования Рязанова. Между тем, как свидетельствует Троцкий, хорошо знавший и Ленина, и Рязанова, Ленин действительно считал последнего плохим политиком, но высоко ценил "его глубокую преданность марксистской доктрине, его исключительную эрудицию, его принципиальную честность, непримиримость в деле защиты наследства Маркса и Энгельса"⁹.

Рязанов вернулся в Россию из эмиграции в апреле 1917 г., он примкнул к "межрайонцам", вместе с которыми был принят в РСДРП(б) на VI съезде. После Октябрьской революции стал комиссаром путей сообщения, выступал в роли посредника на переговорах между Советским правительством и Викжелем, избирался делегатом Учредительного собрания от Одессы, принимал активное участие в профсоюзном движении, читал лекции. Вплоть до 1930 г. был участником всех съездов партии, членом Московского совета и др.

Однако с самого начала его деятельность приобрела созидательный целенаправленный характер в главной для него области – науке. Он первый среди деятелей партии забил тревогу за судьбу национального достояния страны и боролся за создание Единого государственного архивного фонда. Он добился от Совнаркома создания Главного управления архивным делом (Главархив) и руководил его работой с июня 1918 по декабрь 1920 г.¹⁰ 18 июля 1918 г. Ленин подписал удостоверение о назначении Рязанова членом коллегии Наркомпроса, где он возглавил отдел науки. В апреле–мае 1918 г. были разработаны планы организации Социалистической академии, которая конституировалась как высший научно-исследовательский центр марксистской мысли в стране. Рязанов сыграл немаловажную роль в определении задач и структуры Академии, выдвинув новый для страны принцип организации исследований в области гуманитарных наук. Утверждая, что академия общественных наук – это прежде всего библиотека, как академия естественных наук – это прежде всего лаборатория, он видел в такой библиотеке, комплектуемой по тематическому принципу, основу будущего исследовательского центра, затем подобные центры могли бы превратиться в сеть научно-исследовательских институтов¹¹. В рамках Социалистической академии Рязанов создал кабинет марксизма.

На базе этого кабинета по решению Пленума ЦК РКП(б) от 8 декабря 1920 г. был создан Музей марксизма, преобразованный в начале следующего года в научно-исследовательский Институт Маркса и Энгельса (далее: ИМЭ). Институт существовал сначала как автономное учреждение при Социалистической академии, а затем с 1 июня 1922 г.¹² он стал самостоятельным научно-исследовательским учреждением при ВЦИК РСФСР (позднее при ЦИК СССР).

В его книжный фонд частично была передана библиотека русского демократа В.И. Танеева по истории социализма, а из фондов Народного комиссариата просвещения – собрание работ французских материалистов и просветителей XVIII в. и пр. При первой же возможности Рязанов стал приобретать специализированные библиотечные коллекции за границей¹³. К 1930 г. фонды института насчитывали более 450 тыс. названий, включая уникальную коллекцию рабочей и демократической печати, в которой сотрудничали Маркс и Энгельс.

Первостепенное внимание было уделено также приобретению архивных документов. Уже в 1920 г. Рязанов начал переговоры в Берлине с руководством германской социал-демократии. Только в ноябре 1924 г. ему удалось добиться разрешения на фотокопирование всех рукописей и писем Маркса и Энгельса и права на их публикацию. Каждый приезд в Германию Рязанов выявлял новые материалы как в Архиве, так и у Э.Бернштейна. Он поставил перед руководством Академии германской социал-демократии задачу описания всех рукописей Маркса и Энгельса, а также материалов деятелей рабочего движения, их современников. Благодаря его усилиям в Архив, наконец-то, возвращаются документы, находившиеся у Э.Бернштейна, Г.Майера, Ф.Адлера и др. Целую корзину переписки Маркса и Энгельса с деятелями германского рабочего движения вынужден был вернуть Э.Дран, бывший социал-демократ, уже начавший продавать письма Маркса через немецких антикваров¹⁴. ИМЭ организовал во Франкфурте-на-Майне специальную лабораторию (при Институте социальных исследований) и в ней в 1924–1927 гг. были сфотокопированы материалы Архива Маркса и Энгельса. Значение этого труда смогло оценить лишь следующее поколение; известна драматическая судьба Архива германской социал-демократии после прихода Гитлера к власти. Некоторые рукописи Маркса и Энгельса были утрачены и сохранились лишь в фотокопиях 20-х годов.

Одновременно был организован систематический поиск в различных государственных и частных архивах. Были получены в фотокопиях или куплены оригиналы документов из исторического архива Кёльна, Йенского университета, документы из архивов частных лиц. Были приобретены большие коллекции документов по истории Великой французской революции (в том числе рукописное наследство Г.Бабёфа), о революции 1848–1849 гг., документы Союза коммунистов и I Интернационала. К 1931 г. в институте было собрано более 15 тыс. документов в подлинниках и 175 тыс. – в фотокопиях. Успех этой поисковой работы был обеспечен высоким профессионализмом ее организатора. Рязанов знал, что и где нужно искать, и созданная им в Европе и США сеть научных корреспондентов выполняла конкретные задания института. Среди этих корреспондентов были Б.Николаевский, О.Трахтенберг и др.

До конца 20-х годов собирание материалов о жизни и деятельности Маркса и Энгельса, истории создания и развития их учения оставалось государственной программой, а ИМЭ – единственным в Союзе хранилищем оригинальных документов Маркса и Энгельса.

К середине 20-х годов определилась и организационная структура института. Его ядром в соответствии с замыслом директора стал кабинет К.Маркса и Ф.Энгельса. Затем кабинеты, целью которых являлось изучение теоретических источников марксизма – философии, политической экономии, права, политики, социологии и социализма. Исследованием исторических корней марксизма занимались кабинеты истории рабочего движения Германии, Франции, Англии и англосаксонских стран, по истории I и II Интернационалов, вопросам войны и внешней политики. Каждый кабинет комплектовал литературу и другие материалы по своей тематике.

В институте работали и с ним сотрудничали известные ученые-обществоведы: Е.Косминский, И.Луппол, А.Деборин, И.Рубин, Ц.Фридлянд, В.Волгин, Ф.Потемкин, Е.Преображенский, М.Косвен, Ю.Стеклов, А.Удальцов, А.Воден, Я.Стэн, Ф.Ротштейн, Н.Карев, Г.Баммель, Ф.Шиллер и др.; коминтерновцы Э.Цебель, Г.Бакалов, Р.Фоке, Д.Лукач, А.Тальгеймер, Г.Штерн и др.

Проведенная работа позволила Рязанову добиться принятия XIII съездом РКП(б) в 1924 г., а затем и V конгрессом Коминтерна, специального решения об издании на русском и на языках оригинала полного собрания сочинений К.Маркса и Ф.Энгельса¹⁵.

В этих изданиях была разработана методика публикаций сочинений Маркса и Энгельса: организация их по тематическим и жанровым признакам (работы и статьи, экономические произведения, письма), подход к подготовке текста, тип научного комментария, система работы и т.д. В основу всех последующих изданий сочинений Маркса и Энгельса – 2-го русского, немецкого (Marx-Engels Werke), MEGA, английского (Marx/Engels Collected Works) – положены именно эти принципы, хотя, разумеется, с учетом особенностей каждого издания, его полноты, а также развития самого марксоведения и культуры научной публикации.

Исходя из представления о марксизме как учении, аккумулировавшем лучшие достижения человеческой мысли, Рязанов не сводил публикаторскую деятельность института только к изданию сочинений Маркса и Энгельса. В соответствии со структурой института в сериях "Библиотека материализма", "Классики политической экономии" издавались и книги видных представителей домарксовой общественной науки. В серии "Библиотека научного социализма" вышло 24-томное собрание сочинений г.В. Плеханова. Была задумана многотомная серия "Памятники истории классовой борьбы пролетариата". Институт выпускал также рассчитанную на массового читателя серию "Библиотека марксиста", работы, включенные в нее, выходили также в переводах в Германии, США, Англии и других странах.

Благодаря широкой публикаторской и пропагандистской работе ИМЭ марксоведение завоевало в общественном сознании признание как новая научная дисциплина, специальный раздел гуманитарного знания, задачей которого было выяснение генезиса, развития и сущности марксизма, изучение истории распространения марксистских идей в рабочем и демократическом движениях.

Исторически сложилось так, что публикаторская работа в области марксоведения в 20-е годы выдвинулась на первый план. Это диктовалось необходимостью, прежде всего, создать документальную базу для изучения. Рязанов требовал точного воспроизведения оригинала и конкретного фактологического комментария. Для стиля его научной полемики, временами носившей очень резкий характер, характерно обязательное привлечение для обоснования своей позиции новых документов. От сотрудников и коллег Рязанов требовал овладевать тем, что он назвал научно-исследовательской культурой. Параллельно с публикаторской работой Рязанов разрабатывал программу теоретических и исторических работ, предусматривающую рассмотрение процесса становления марксизма в тесной связи философских, политэкономических и исторических проблем и поэтапное их решение.

Размах исследовательской работы института потребовал создания собственных печатных органов. С 1924 г. стал выходить на русском и немецком языках "Архив К.Маркса и Ф.Энгельса", задачи которого заключались в освещении вопросов развития и распространения научного социализма, истории теории и практики марксизма, публикации новых документов. С 1926 г. институт выпускал также "Летописи марксизма (Записки Института К.Маркса и Ф.Энгельса)". В них, помимо авторских статей и первых публикаций небольших работ Маркса и Энгельса, был интересный отдел рецензий и библиографии; печатались тематические обзоры журнальных публикаций, сообщения о коллекциях отдельных кабинетов и исследованиях, выполненных сотрудниками, материалы дискуссий, информация о трудах института. К 1930 г. институтом в общей сложности было выпущено 150 различных изданий, почти все они вышли под редакцией Рязанова.

Документы, введенные в оборот сотрудниками института, и их исследования 20-х годов значительно приумножили знания в области общественных наук. Публикация первой главы "Немецкой идеологии", "Фейербаха" и "Тезисов о Фейербахе" Маркса, "Диалектики природы" Энгельса, других работ явилась значительным этапом в развитии теоретической мысли того времени. На их основе во второй половине 20-х годов прошли философские дискуссии "диалектиков" и "механистов", а также экономистов, затрагивающие важнейшие методологические вопросы политической экономии Маркса, дискуссия об общественно-экономических формациях (проблема азиатского способа производства) и др. Не вина участников этих споров, для большинства из которых они окончились трагически, что их результатом стало не творческое развитие, а догматизация науки.

Рязанов бескомпромиссно боролся за строгое соблюдение принципа историзма в подходе к литературному наследию Маркса и Энгельса как источнику для изучения поставленных проблем, в оценке той или иной их позиции, суждения. Он требовал рассматривать представления Маркса и Энгельса не как окостеневшую догму, а изучать их взгляды в развитии. Рязанов был ожесточенным противником поверхностного, вульгарного подхода к марксистским идеям и использования цитатного арсенала в полемике, когда не обращают ни малейшего внимания "на обстоятельства времени и места", в которых данное мнение было высказано.

Работы Рязанова способствовали выявлению ключевых моментов в теории Маркса и Энгельса и их практической политической деятельности. Важным импульсом к развитию марксоведения в Советском Союзе стали его труды, вышедшие в свет в 1923 г. в связи с 40-летием со дня смерти Маркса. Отдельной книгой были изданы лекции Рязанова, прочитанные им на курсах в Социалистической академии¹⁶, а также книга "Очерки по истории марксизма"¹⁷, где были собраны его прежние монографии, и др.

Рязанов внес большой вклад в изучение проблемы "Маркс, Энгельс и рабочее движение". Он затронул вопросы, касающиеся истории создания Союза коммунистов и его программного документа – "Манифеста Коммунистической партии", особенностей его терминологии, проблем профессионального движения, диктатуры пролетариата и др. Первые шаги в разработке этих проблем были сделаны им в научном издании "Манифеста Коммунистической партии" в 1922 г.¹⁸ Помимо текста "Манифеста", в основу которого был положен сверенный с оригиналом перевод Г.В.Плеханова, в книге напечатаны документы, некоторые из которых впервые увидели свет на русском языке. Издание было снабжено введением и пространными примечаниями автора, общий объем которых превышал 11 печатных листов.

Ученому принадлежит фундаментальная статья "Возникновение I Интернационала"¹⁹, в которой он широко использовал частично забытые, подчас никогда не публиковавшиеся документальные источники и свидетельства современников, и на их основе дал максимально полную картину событий, предшествовавших 28 сентября 1864 г., дате создания Международного Товарищества Рабочих.

Им были исследованы причины острой идейной борьбы в I Интернационале между марксистским крылом и бакунистами: столкновение Маркса и Бакунина, считал Рязанов, было прежде всего столкновением массового международного движения, адекватной организационной формой которого в это время был I Интернационал, с попытками Бакунина вместить это новое движение "в узкое одеяние конспиративной тайной кружковщины"²⁰.

Рязанов использовал эту полемику как повод к защите этических принципов марксизма: ничто не может быть нравственнее деятельности, "направленной на уничтожение самой основы всего безнравственного, – господства одного человека над другим"²¹. Для Рязанова борьба между Бакуниным и Марксом, помимо прочего, была борьбой "двух этических принципов". Только благодаря победе Маркса над этикой Бакунина сделалось раз навсегда невозможным, чтобы «рабочее движение... и массы... использовались "только как средство", даже революционерами, действующими из самых чистых побуждений»²². Этим объяснялось непримиримое отношение Рязанова к нечаевщине, тактике заговоров и терроризму, представлению о том, что цель оправдывает средства.

Острая идейная борьба в международной социал-демократии, расколовшейся в годы первой мировой войны на два враждебных лагеря, нашла отражение и в историографических спорах о позиции Маркса и Энгельса в Интернационале во время франко-прусской войны 1870–1871 гг. Рязанов на основе анализа документов Генерального совета и писем отверг все попытки обвинить Маркса и Энгельса в пангерманизме, показал, что они считали виновниками войны в равной степени и бонапартистское правительство Франции, и правительство Бисмарка, выступали в защиту французской республики, против аннексии Эльзаса и Лотарингии и занимали подлинно интернационалистскую позицию.

Исследование литературного наследства Маркса и Энгельса 50-х годов XIX в., анализ статей периода революции 1848–1849 гг. и времен Крымской войны, произведения Маркса "Разоблачения дипломатической истории XIX в."²³, о которой он написал специальную работу "Англо-русские отношения в оценке К. Маркса", подвели Рязанова к проблеме роли царской России во внешнеполитических делах Европы и судьбах европейской революции. Книга "Англо-русские отношения в оценке К.Маркса" до сих пор остается единственной попыткой комплексного анализа "Разоблачений дипломатической истории XVIII в.". Автор показал, что Марксу в силу ограниченного круга источников, а главное – изолированного рассмотрения проблемы вне контекста всей исторической обстановки, не удалось "осветить тайны англо-русской дипломатии с точки зрения материалистического понимания истории"²⁴.

В статье "Карл Маркс и русские люди сороковых годов", написанной в 1913 г., Давид Борисович начал разрабатывать фундаментальную тему "Маркс, Энгельс и русское революционное движение". Широко эти исследования были развернуты в институте в 20-х годах. В "Архиве К.Маркса и Ф.Энгельса" и "Летописях марксизма" были впервые введены в научный оборот наброски писем Маркса В.Засулич, его конспект книги М.Бакунина "Государственность и анархия", письма Маркса и Энгельса П.Лаврову, корреспонденции Г.Лопатина Энгельсу, Н.Флеровского Марксу и многие другие материалы. Акцент в значительной мере был перенесен с проблем внешней политики и роли царской России в судьбах Европы на взаимоотношения Маркса и Энгельса с русскими революционерами и прогрессивными деятелями.

К концу 20-х годов ученым, в сущности, была завершена разработка широкой целостной программы комплексных исследований в области марксоведения. Она включала в себя полное академическое издание литературного и эпистолярного наследства классиков марксизма, создание их биохроники и научных биографий на широком историко-культурном фоне их эпохи. Исследования института послужили основанием для ЦК ВКП(б) в решении от июня 1929 г. отметить необходимость обеспечить его дальнейшее развитие "в мировую научную лабораторию по истории классовой борьбы пролетариата и истории научного социализма"²⁵.

Заслуги Рязанова и деятельность созданного им института получили высокую оценку в стране и за рубежом²⁶. В марте 1930 г. было отмечено 60-летие ученого. В специально выпущенном издании "На боевом посту. Сборник к шестидесятилетию Д.Б.Рязанова" была дана высокая оценка его заслуг в развитии науки и в создании ИМЭ. Выступая на юбилейном вечере от имени Коминтерна, Клара Цеткин сказала: «На цоколе великолепного памятника созидательной научной работы советского государства неизгладимыми чертами вырезано имя "Рязанов"»²⁷.

Марксоведение в 20-е годы складывалось в обстановке острой политической борьбы внутри страны и на международной арене как в области теории, так и в практической деятельности РКП(б). Здесь, безусловно, сказалась политическая ситуация. Самого Рязанова это привело в определенной мере к излишней и неоправданной конфронтации со "старой", "буржуазной" университетской наукой и пр. Однако в марксоведении с самого его основания было заложено то здоровое ядро, которое (не начнись в 1931 г. тотальное сталинское наступление на науку) неизбежно вело к преодолению этой "печати времени", – марксоведение опиралось на строго документальную основу; для него было характерен историзм в подходе к изучению формирования взглядов Маркса и Энгельса в рассмотрении генезиса идей научного социализма в контексте развития мировой науки и культуры, как результата всего предшествующего человеческого обществознания и взаимодействия с современными им течениями общественной мысли. Несмотря на весь пиетет Рязанова по отношению к Марксу и Энгельсу, он не утрачивал и критического отношения к их наследию и деятельности.

Рязанов принадлежал к старшему поколению русских образованных марксистов, которые уже в 20-е годы видели опасность перерождения партии, с тревогой отмечали снижение общеобразовательного уровня и теоретической подготовки членов партии, пренебрежительное отношение к интеллектуальному труду, начетничество и догматизм в партийной пропаганде, проявление карьеризма и угодничества. Он открыто выступал против этих тенденций, отстаивая право на свободную мысль, открытую дискуссию. Для Рязанова были неприемлемы любые попытки использовать марксистскую теорию в конъюнктурных целях.

Решительное противодействие Рязанова вызвало нигилистическое отношение к духовному наследию русского народа, его языку и литературе. "Мы будем, – говорил он, – всегда благодарны русскому дворянству в лице его лучших революционных представителей, русской революционной буржуазии в лице ее лучших представителей за то, что они выработали великий русский язык. Нам нужны хорошие издания наших классиков, чтобы рабочий класс мог усвоить себе это великое наследие"²⁸. Рязанов выступал против напостовцев, которые, по его выражению, прибегали к "вгонянию в рай дубиной" и предпочитали "накожные приемы воздействия"²⁹. Он предостерегал от опасности давать отдельным авторам и книгам "партийную марку – марку ЦК". "Партийная марка, – подчеркивалось в его выступлении, – создаст условия, при которых бесталанные люди, но люди весьма практические, внесут полное извращение в ту литературу, которая развивается и растет"³⁰.

Научный и нравственный максимализм Рязанова был мало понятен молодому поколению ученых института, что подчас приводило к внутренним конфликтам. Один из них возник у ученого в конце 20-х годов с выпускниками Института красной профессуры, которые в соответствии с Постановлением ЦК ВКП(б) от 1 июня 1929 г. направлялись на стажировку и работу в институт³¹. Причину конфликта Рязанов объяснял тем, что они испугались кропотливой работы, между тем как "для научной работы нет дофинских дорог"³². Его же оппоненты прибегли к прямым политическим обвинениям, получившим полное одобрение Сталина.

Д.Б.Рязанов

В качестве предлога были использованы показания ряда подсудимых по процессу "меньшевистского центра"³³. 16 февраля 1931 г. он был арестован, исключен из партии и выслан в Саратов. Арест Рязанова был лишь одним из первых сигналов тотального сталинского наступления на науку. И когда в том же году Сталин в письме в журнал "Пролетарская революция" "О некоторых вопросах истории большевизма" громил архивных крыс и тех, кто полагается на "бумажные документы"³⁴, было ясно, что исследовательскому направлению в области общественных наук, одним из ярких представителей которого был Рязанов, положен конец. Через шесть лет, уже в Саратове, где Рязанов работал консультантом библиотеки университета, его снова арестовывают по ложному доносу и обвиняют в связях с мифической правооппортунистической троцкистской организацией. 21 января 1938 г. Военной коллегией Верховного суда СССР Рязанов был приговорен по статье 58, параграфы 8, 11 УК РСФСР к расстрелу, и в тот же день приговор был приведен в исполнение. Старый Д.Б.Рязанов революционер, коммунист ни в 1931 г., ни на предварительном следствии, ни на суде в 1938 г. не признал себя виновным. Реабилитирован посмертно в 1958 г. и в сентябре 1989 г. – по партийной линии.

Хотя имя Рязанова в 30–50-х годах упоминалось лишь в негативном плане, в сущности в последующие десятилетия развитие марксоведения во многом шло именно по программе, задуманной ученым: издавалось полное академическое издание сочинений Маркса и Энгельса, публиковались документы Союза коммунистов и I Интернационала, были выпущены биографии К.Маркса и Ф.Энгельса, а также ряд других публикаций, например наследие Г.Бабёфа. В 50–80-е годы марксоведение пополнилось большим количеством исследований как частных проблем, так и обобщающих работ. В особенности многое было сделано в изучении экономических рукописей и эксцерптов Маркса, на важность которых для понимания становления экономической мысли Маркса впервые обратил внимание именно Рязанов.

ПРИМЕЧАНИЯ

* В 1989 г. В.А.Смирнова впервые в отечественной печати опубликовала сведения о трагических последних годах жизни Д.Б.Рязанова (Смирнова В.А. Первый директор Института К.Маркса и Ф.Энгельса – Д.Б. Рязанов // Вопр. истории КПСС. 1989. №9). В 1992 г., когда уже не стало В.А.Смирновой, появился ряд работ, существенно расширявших круг сведений о судьбе Д.Б.Рязанова: Рокитянский Я.Г. Трагическая судьба академика Д.Б.Рязанова // Новая и новейшая история. 1992. № 2; Он же. Неукротимый академик: Новые архивные материалы о Д.Б.Рязанове // Вестн. АН СССР. 1991. № 7; Он же. Судебная расправа 1922 года: Академик Рязанова против карательной практики большевиков // Вестн. РАН. 1992. № 4; Солодянкина О.Ю. Д.Б.Рязанов и его деятельность в научно-исторических учреждениях: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1992. (Примеч. сост.)

1. Стеклов Ю.М. О моих первых встречах с Д.Б.Рязановым: (Клочки воспоминаний из дальних лет) // На боевом посту: Сб. к шестидесятилетию Д.Б.Рязанова (1870–1930). М., 1930. С.130.

2. Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ; прежде: ЦПА ИМЛ). Ф.301. Оп.1. Д.154.

3. Псевдоним Рязанова был взят им по фамилии главного героя повести писателя-народника 60-х годов В.А.Слепцова "Трудное время". До 1917 г. он подписывал свои работы – Николай Рязанов. Имя Николай, по-видимому, перешло от прежнего конспиративного прозвища – Николай Парижский или просто Николай.

4. Впервые опубликована в книге: Стеклов Ю.М. Отказываемся ли мы от наследства? Женева, 1902. С.75–116. Затем вышла отдельным изданием: Рязанов Д.Б. Две правды: Народничество и марксизм: Очерки из истории русской интеллигенции. СПб., 1906.

5. РЦХИДНИ. Ф.301. Оп.1. Д.159. Л.45–48.

6. Библиотека социалистической литературы, собиравшаяся с 70-х годов XIX в. австрийским юристом Антоном Менгером и перешедшая после его смерти (1906 г.) в собственность Венского университета.

7. Marx K. Eastern question. L., 1897.

8. См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.47. С.201.

9. Trotzki L. In Sachen des Genossen Riasanow // Action. 1931. Jg. 21, Н. 1/2. S.17.

10. Сборник декретов, циркуляров, инструкций и распоряжений по архивному делу за время 15. VI. 1918–15. VI. 1920. М., 1921; Летописи марксизма. М.; Л., 1928. Кн. 7/8. С.142.

11. РЦХИДНИ. Ф.301. Оп.1. Д.83. Л.59–64. Именно кабинеты Социалистической академии положили начало таким крупным в прошлом институтам, как Институт советского строительства. Институт мирового хозяйства и мировой политики и т.д.

12. Изв. ЦК РКП(б). 1921. 27 янв., №27. С.16; Рязанов Д. Деятельность Института К.Маркса и Ф.Энгельса и его ближайшие задачи // Летописи марксизма. М.; Л., 1928. Кн.5. С.1.

13. По Москве в те годы ходила легенда о том, что первое книжное собрание из-за границы Рязанов привез на английском эсминце. "Во всяком случае, – писал М.Н. Покровский, – это было раньше, чем у нас наладилось с заграницей правильное пароходное и железнодорожное сообщение" (Правда. 1930. 11 марта).

14. РЦХИДНИ. Ф.71 Д.18. Подробнее см.: Литературное наследство К. Маркса и Ф. Энгельса: История публикации и изучения в СССР. М., 1969. С.137–139.

15. Это издание получило название "Marx-Engels Gesamtausgabe" (сокращенно MEGA). Под этим же названием в 80-е годы на паритетных началах ИМЛ при ЦК КПСС (Москва) и ИМЛ при ЦК СЕПГ (Берлин) выпустили аналогичное издание, продолжавшее и развивавшее традиции рязановского. В отличие от рязановского MEGA 1 в литературе обозначается как MEGA 2.

16. Рязанов Д. Маркс и Энгельс. М., 1923.

17. Рязанов Д.Б. Очерки по истории марксизма. М.; Л., 1923; То же: В 2 т. 2-е изд. М.; Л., 1928.

18. Маркс К., Энгельс Ф. Коммунистический манифест / Пер. с нем. Г.В.Плеханова; под ред. и с примеч. Д.Рязанова. М., 1922.

19. См.: Арх. Маркса и Энгельса. Т.1.

20. Рязанов Д.Б. Очерки... 1923. С.202.

21. Там же. С.465.

22. Там же. С.202–203. Это Рязанов писал в 1913 г.

23. На русском языке опубл. впервые: Вопр. истории. 1989. № 1–4.

24. Рязанов Д.Б. Очерки... 1923. С.502.

25. Летописи марксизма. М.; Л., 1930. Кн.1 (XI). С.269.

26. Так, например, профессор Стефан Бауэр писал в базельской "National-Zeitung": "Одним из прекраснейших институтов является тот, во главе которого стоит Д.Рязанов, издатель сочинений Маркса и Энгельса, а именно Института Маркса и Энгельса, обширное здание, таящее в себе выдающиеся книжные сокровища по национальной экономии, к которому стекаются ученые всех стран" (цит. по: Летописи марксизма. М.; Л., 1929. Кн. 9/10. С.232).

27. На боевом посту. М., 1930. С.23.

28. Рязанов Д. Выступление на совещании в ЦК ВКП(б) по вопросам литературы: (Стенограмма) // РЦХИДНИ. Ф.301. Оп.1. Д.83. Л.45.

29. Там же. Л.43.

30. Там же. Л.44.

31. Летописи марксизма. М.; Л., 1930. Кн. 1 (XI). С.269, 270.

32. Рязанов Д.Б. Доклад о плане работы Института К.Маркса и Ф.Энгельса на 1930–1931 гг.: (Стенограмма) // РЦХИДНИ. Ф.374. Оп.1. Д.4. Л.34.

33. Процесс контрреволюционной организации меньшевиков (1 марта – 9 марта 1931 г.): Стенограмма судебного процесса: Обвинительное заключение и приговор. М., 1931. С.143–149.

34. Пролетарская революция. 1931. №6. С.9.

Источник: В.А.Смирнова. Д.Б.Рязанов // Трагические судьбы: репрессированные ученые
Академии наук СССР. М.: Наука, 1995, с.144-155.